– Чего ты меня разыгрываешь, – волком посмотрела я на Аленку. – Я звала вас в кафе к шести. Сейчас время – семь вечера. Вернее, семь десять. Я опоздала на час.
Девчонки переглянулись.
– Все понятно, у тебя что-то с часами, – сказала Алсу. – А мы-то уже думали, что с нашей суперточной Настасьей, которая никогда никуда не опаздывает, что-то случилось. Звонили тебе, звонили, а ты не брала трубку.
У меня, кажется, вытянулось лицо.
– В смысле?! У меня все хорошо с часами. И никто мне не звонил. Девочки, вы же знаете, что я не люблю, когда меня разыгрывают.
Подруги опять переглянулись, и у меня почему-то аж сердце сжалось. Кажется, либо они что-то не понимают, либо я.
– Насть, время – 20:12, – сказала Ранджи и в доказательство продемонстрировала мне свои наручные часы, больше похожие на мужские, нежели на женские, протянув руку через весь стол. Алсу и Алена же показали свои мобильники, которые показывали примерно то же самое время. А в завершение всего музыка в кафе закончилась и послышалась знакомая мне заставка Небесного радио, после которой сообщили точное местное время – пятнадцать минут девятого.
– Вот видишь, это с твоим мобильником что-то случилось, Насть, – вздохнула Алена.
Я тут же схватила свою «раскладушку» и стала проверять журнал звонков. Как оказалось, девчонки мне действительно звонили. И не раз. Я умудрилась потерять час и не слышала звонков. Что со мной не так? Неужели я так долго пробыла в ресторане с дядей Тимом, не чувствуя хода времени? Ладно, это возможно, если учесть, что я сегодня чудесным образом свалилась в позорный обморок. Но почему звонки-то я не слышала? Может быть, телефон не ловил сигнал? Или действительно стал барахлить?
– Позвоните мне сейчас, – попросила я нервно – мне совсем не хотелось, чтобы телефон сломался. Ранджи исполнила мою просьбу, но телефон оказался вполне себе исправен, что меня озадачило.
– Да ладно, Настя, расслабься, – коснулась моего плеча Алена. – Закажи себе что-нибудь, согрейся и расскажи, где была.
– Хорошо, – перевела дыхание я, прислушавшись к звукам в кафе. Хитовая песня, исполненная, правда, безголосым певцом, кончилась, и на весь зал зазвучал женский голос ви-джея с Небесного радио. – А почему тут радио играет-то? – не поняла я.
– Хозяин этого местечка и Небесное заключили контракт, – поведала мне Алсу. – Так что тут теперь круглосуточно играет эта волна.
– Так где ты была, Насть? – посмотрела на меня пристально русоволосая подруга. Почему она так сильно хочет это знать?
– Да тут внезапно брат мой объявился двоюродный, – сами собой раскрылись мои губы, говоря ложь.
– Брат? – крайне удивились мои подруги, которые считали, что у меня нет близких родственников.
– Да, брат. Мы крайне редко видимся. Приехал по делам из Москвы, – продолжала говорить я неправду, от злости на саму себя сжимая кулак левой руки, лежащей на коленях. – Он меня, собственно, и задержал, потому что совершенно внезапно приехал. А после отвез сюда, к вам.
– А чего к нам не зашел? – огорчилась Алена. – Я бы хотела посмотреть на твоего братика. Если он такой же симпатичный и умный, как его сестренка, то я бы пококетничала с ним. – Она улыбнулась мне широкой искренней улыбкой.
А меня чуть не хватил новый удар – сразу же вспомнилось, как Алену обнимал дядя Тим, на которого я действительно достаточно сильно похожа. Отец и дядя – почти копии друг друга, и раз я похожа на отца, то похожа и на Тимофея.
– Юра не похож на меня, – поспешно сказала я, вспомнив кузена, проживающего сейчас в Лос-Анджелесе. – Он не в твоем вкусе, Ален, – взглянула я на подругу.
– М? В смысле? – оторвалась она от своего коктейля и как-то странно посмотрела на меня.
– У него нет впечатляющего торса и широкого разворота плеч, высокого роста и мужественного подбородка. Обычный парень, веселый, компанейский, – сказала я. – Без особых капиталов, но порядочный.
У Юрки были капиталы, очень даже особые, но могла ли я в тот момент сказать правду? Я только лишь сильнее сжала кулак.
– На что ты намекаешь? – спросила подруга. Лицо у нее было слегка растерянное, но в голубых глазах на мгновение показалось что-то, похожее на пламя огня.
– Ну, я же знаю, какие парни нравятся тебе, – пристально посмотрела я на нее и заставила себя прикусить язык. Что я несу? А вдруг она догадается, что я знаю про нее и дядю Тима. Вот же мерзость! Как так получилось, что именно Аленка повелась на моего прекрасного дядюшку? Вот же бабник. Да и подруга хороша – знает же, что он женат.
– Да ладно тебе, мне всякие нравятся, – пожала плечами моя русоволосая подруга. – Только вот ты же знаешь, что дальше «нравится» у меня никогда не заходит. – У нее даже голос не дрогнул.
– Знаю.
Я почему-то еще и разозлилась, но внешне это никак не показала. Да и вообще, сколько раз повторять – я не могу злиться за то, что кто-то скрывает правду о себе – я ведь сама такая же.
«Это не твое дело, – сказала я мысленно сама себе. – У всех есть право на тайны».
– Ты какая-то не такая, – удивленно произнесла Алена, в упор разглядывая меня. – Что-то не так?
– Все нормально. Это просто… Женька виноват, – выдала я.
– А что он? – нахмурилась Алена.
– Все так же тупит? – спросила Алсу с сочувствием.
– Ага. Звала его в клуб на выходных, он сказал, что, видите ли, не может. Бесит. А звала не куда-то там в попсовое местечко, а в «Морализатор», где все любители рока собираются, – ответила я раздраженно. Мои эмоции тотчас переместились на Женьку, как стрелка компаса с севера на юг. – Мне казалось, что я ему нравлюсь, а теперь он меня который день игнорирует.
– Может быть, это из-за твоего дня рождения? – задумчиво спросила Алсу, отпивая кофе из белой чашечки – длинные черные ногти ее тонких заостренных пальцев контрастировали с фарфором.
– В смысле? Из-за того что они с Темными Силами с кем-то там подрались? – переспросила я. – Я же не просила его ни с кем драться.
– Наверное, ей пора уже рассказать? – обращаясь словно к самой себе, проговорила негромко Ранджи.
– Что рассказать? – не поняла я, просматривая одним глазом чайную карту. – Ну-ка, ну-ка. Вы что-то скрываете от своей прекрасной подруги?
Девчонки переглянулись. Ранджи ухмыльнулась.
– Да колитесь уже! – рассердилась я.
– Дело в том, – начала Алена под ободряющим взглядом Алсу, – что Женя хотел сделать тебе на день рождения сюрприз-признание.
– Чего-чего? Какое еще признание? – удивление во мне зашкалило.
И мне, наконец, поведали эту славную историю, забавность которой граничила с глупостью.
Я не знала, что приключилось с Женей, зато узнала, наконец, почему господин Зарецкий постоянно твердил мне про какие-то розы. В кафе мне рассказали тайну – на день рождения Хирург приготовил для меня классный букет роз, который должен был принести в нашу комнату официант, но вместо этого притащил резиновую куклу, которую я теперь хранила дома, хотя, вообще-то, нужно было бы выбросить. Скорее всего, официант перепутал заказы и отнес мои цветы в другую комнату – наверное, обладателю королевских замашек и комплекса принца. Однако из-за драки и из-за того, что охрана вышвырнула моих друзей-парней на улицу, Женя не успел со всем этим беспределом разобраться, а потому, поняв, что у него ничего не получилось с персональным подарком, попросил всех держать от меня это в тайне. Ему казалось, что если я это узнаю, то он в моих глазах опозорится и опустится. По крайней мере, так интерпретировали случившееся девчонки, вернее Алена. Алсу иногда дополняла ее, а Ранджи по своему обыкновению молчала, откинувшись на спинку дивана.
