–Надеюсь, хотя, наверно, зря, – мрачно сказала Лариса некоторое время спустя.
Часы с собой никто не захватил, поэтому не знаю, сколько мы прождали Максима. Мне казалось, что очень долго. Но идти была некуда и мы остались на месте. Разговор постепенно утих, и воцарилась гнетущая тишина.
–Насть, я кое-то вспомнила, – медленно проговорила Лариса, – Помнишь, объявления в газете? Первый салон назывался «Рука власти», а второй «Волшебная сила».
–«Руку власти» я помню, там работает эта жуткая Калерия Львовна, я поежилась при воспоминании о колдунье.
–Правильно. Именно поэтому, что она работает там, мы и думать не стали про второй салон. Я вспомнила о нем только что! Даже, когда Максим стал рассказывать про разборки отца, до меня не сразу дошло!
–О чем ты? – не выдержал Рома, – если ты что-то поняла, объясни нам.
–Да, – поддержала я его, – пока ты только путаешь.
–Насть, ну уж ты-то должна догадаться! – с жаром прошептала Пескова, – «Рука власти» и «Волшебная сила» – салоны, которые оказывают магическую помощь, так?
–Не факт, – встрял Рома, – кто доказал, что магия существует?
–Дело не в этом! – отмахнулась Лариса, – хотя ты, Ромочка, на себе проверил действие приворота!
Рома нечего было возразить, и Лариса с одушевлением продолжила:
–Настя, тебя не смутило, что их ссору стал разруливать отец Максима? Насколько нам известно, Руслан Витальевич не работает ни в первом, ни во втором салоне!
–Ну и что?
–Теперь вспомни тот день, когда мы втроем пришли к бабке Лукерье.
–Приема не было, – медленно сказала я, силясь разобраться, к чему клонит Лариса.
–Журналистка! – догадался Рома.
–Да, Рома, правильно!
Я нахмурилась. Или я медленно соображаю, или эти двое находятся на одной волне? Мне по душе второй вариант.
–И все-таки о чем вы говорите? – недовольно спросила я.
Если они сделали открытие, самое время им поделиться, а не строить самых умных!
–Журналистка говорила про СМР. «Совершенная Магия Разбоя, как говорят в народе». Если отец Максима состоит в этой организации, а скорее, возглавляет, понятно, почему он кинулся разрешать спор между «Рукой власти» и «Волшебной силой»! СМР должна контролировать роботу подобных салонов.
–И не только салонов, если они заинтересовались и Лукерьей, – напомнил Рома.
–Работу всех экстрасенсов, – поправилась Лариса.
–Как ты до этого додумалась? – спросила я.
–Это очевидно.
–Интересно, а Руслан Витальевич, все-таки возглавляет СМР или он там рядовой сотрудник?
–Наверно возглавляет. Что-то подсказывает мне, что он назвал организацию в честь Максима.
–Макс тут причем? – удивилась я.
–Сомов Максим Русланович. Инициалы СМР.
–Ух ты! – я замолчала. У меня вся последняя страница тетради по историю исписана именем Макса. Именно фамилия, имя, отчество… Так казалось солидней, чем просто написать Максим и нарисовать завитушечки. Я ни разу не обратила внимания на его инициалы.
–А может наоборот, он сына назвал в честь работы, – предположил Рома.
–Фанатик? – уточнила Лариса.
–Типа того.
–Ну и что из этого? – спросила я. У меня в голове никак не укладывалось, почему Лариса так разволновалась.
–Если у них такие разборки, нам небезопасно здесь оставаться, – заявила она.
–Здрасьте! – вырвалось у меня, – Максим как раз-таки сказал, что бы мы ждали здесь.
–А ты в нем уверена?
–Да.
–Тебе не кажется странным, что нас похитили враги его отца, а потом нас удачно перехватили люди Руслана Витальевича? Что мы попали сюда, случайно открыв потайную дверь? Что, если, мы нужны отцу Максима?
–Зачем тогда Макс к нам приходил?
–Не знаю, может удостовериться, что мы еще тут.
–А куда бы мы делись?
–Максим сам говорил про вторую дверь.
–Ларис, – мягко сказал Рома, – если бы нас похитил Руслан Витальевич, вторая дверь была бы закрыта или бы охранялась.
Спор Лариса проиграла, но сдаваться не собиралась. Но поскольку аргументы закончились, она воспользовалась любимым детским приемом:
–Я ухожу, кто остается – дурак. Или дура.
–Подожди, – остановил ее Алмазов, – мы с тобой.
–Ром, возьми конфеты, – заволновалась я, – они где-то на полу…
–Причем здесь конфеты? – возмутилась Лариса.
–Я без них не смогу,– плаксиво протянула я и стала шарить по полу в поисках коробочки.
–Насть, фонарь ведь есть, – Рома посветил на пол. Конфеты лежали возле моей ноги, а рядом примостился сложенный пополам листочек.
–Наверно, любовная записка, – ядовито сказала Лариса.
Я развернула листочек, над которым сразу склонились все трое. Эта не любовная записка. Это катастрофа.
–Что? – хором вырвалось у нас.
На обычном листочке в клеточку было одно-единственное слово, но оно заставило нас содрогнуться.
–Беги, – прошептала Лариса и поднесла лист ближе к глазам, словно надеялась обнаружить инструкции, ссылки, хоть что-нибудь.
Мы просидели фиг знает сколько времени, за которое нас вполне могли сцапать! Столько драгоценных минут упущено!
Не сговариваясь, мы пошли вперед. Пошли? Нет, побежали!
Почему Максим сказал ждать, а на листочке написал «Беги». И почему беги, а не бегите. Это же касается не только меня, а всех!
–Дверь.
Я не успела вовремя затормозить и налетела на Ларису. Мы стояли перед дверью, а если быть точнее, перед двумя дверьми. Одна желтая, она была приоткрыта, вторая синяя. Рома переводил взгляд, а заодно свет от фонаря, то на одну дверь, то на другую.
–Макс ничего не говорил о синей двери, так? – спросила Лариса и легонько толкнула ее, та бесшумно отворилась. От неожиданности мы отпрянули.
–Не надо открывать желтую, – отдышавшись, сказала Лариса.
–Почему? Максим говорил именно о желтой, – сказала я и тут же поняла, что главный смысла я не разглядела. Опять Пескова окажется умней всех. Ужас-с.
–Он не зря оставил нам листок с надписью бегите, – сказал Рома, – значит, это нельзя было произносить вслух.
–Гениально, – зло пробормотала я. Даже, когда нам грозит опасность, во мне все еще живет зависть и желание показать, что самая хорошая – это я. И как всегда оказывается, что соображаю я медленнее всех.
–А про желтую дверь он сказал…
–Мне показалось, что он слишком выделил слово «Желтая», – подхватила Лариса, – значит, туда соваться нельзя.
