Мальчик не заинтересовался профессией Кея – на что тот
смутно надеялся. Зато оценил конец фразы.
– Если ты оживал месяц назад, то мог ещё не продлевать аТан,
– задумчиво произнёс он. – Я рискну.
Кей закричал. Мысленно, конечно. Он прилетел на Каилис,
чтобы возобновить своё бессмертие, – здесь это было не в пример дешевле
Сигмы-Т, где его убили. Он любил деньги, которые делали жизнь приятной. И
потерял эту жизнь.
– По крайней мере, – тихо попросил он, – ты можешь убить
меня не из алгопистолета. Твоя сестра умерла мгновенно – не мучай меня. Тогда у
тебя будет шанс, что я не стану слишком усердствовать с местью.
Мальчик внимательно осмотрел Кея, с особым вниманием
оценивая шейную мускулатуру. И покачал головой.
– Не уверен, что смогу тебя задушить…
– В шкафу, на второй полке снизу, бластер. Десантный
«Шмель», знаешь, офицерская модель. Там же деньги и кредитка. Код доступа –
тридцать два, оранжевый, «Волк». Всё это твой приз. Убей меня из бластера.
– Ладно. – Мальчик, засунув пистолет за пояс, направился к
шкафу. Кей скосил глаза на свою левую руку. Паутина легла на неё плохо,
прихватив лишь кончики пальцев. От плеча и до вторых фаланг рука была
свободной.
– Как ты прошёл в гостиницу? – поинтересовался Кей. Закусил
губы – так, чтобы почувствовать вкус крови и боль, – и рванул руку. Полимерная
нить равнодушно приняла жертву, отделив последние фаланги четырёх пальцев.
Большой палец остался невредим. Хорошо.
– Я представился мальчиком по вызову, – осторожно открывая
шкаф, объяснил пацан. – Заплатил портье… Эй, здесь только деньги, пистолета
нет.
– Вот он, – вынимая руку из-под подушки, сообщил Кей. Кровь
из обрубленных пальцев била тонкими пульсирующими струйками. Ребристый ствол
«Шмеля» ходил ходуном. Мальчишка повернулся, поднимая пистолет, и замер, глядя
на затейливые кровяные фонтанчики.
– Ненавижу детей, – прошептал Кей. – Жаль, что не увидел
твоей сестры, – убил бы её сознательно.
Обрубок указательного пальца надавил на спуск. Когда
обнажённые ткани задели металл, резкий укол боли заставил Кея вскрикнуть. Рука
дрогнула, и тонкий красный луч скользнул над плечом мальчишки. Теперь закричал
тот – или от страха, или Кей его всё же зацепил. Мальчишка присел – и
алгопистолет расцвёл конусом мерцающего зелёного света. Он удивительно удачно
сочетался с брызгами крови. Из оружия для неудачников трудно промазать. Когда
поле нейронного активатора, в просторечии – алгопистолета, коснулось Кея, он
забыл про боль в руке. Он весь стал болью. Это уже случалось – но тогда его
аТан был оплачен. И он мог по крайней мере верить, что отомстит…
Кей кричал недолго – через секунду у него уже не осталось
сил на крик. Через полторы минуты невыносимой муки он умер – ослепший,
оглохший, изрезанный на куски паутиной, в которой бился.
2
Смерть – это последнее приключение. Воскрешение не несёт в
себе ничего нового – оно похоже на самое обычное пробуждение.
Вначале Кей увидел свет, потом бугристую серую башню,
возвышающуюся над ним, неподвижную, словно бы даже неживую. Впрочем, спор о том,
можно ли применить к силикоидам слово «жизнь», продолжался уже не первую сотню
лет.
– Имя? – донеслось из серой поверхности.
Проигнорировав вопрос, Кей приподнялся. Силикоид ему не
препятствовал. Эта раса двигалась неохотно – кроме тех случаев, когда убивала.
Помещение, где он находился, было Кею прекрасно знакомо –
реанимационный модуль компании «аТан», вот только экран на стене, где
полагалось высвечивать название планеты, был отключён. Кей лежал на белом диске
двухметрового диаметра – молекулярном репликаторе, только что воссоздавшем его
тело новеньким, здоровым, каким оно было записано семнадцать лет назад. Над
головой нависала ажурная решётка аТан-эмитерра, вогнавшего в его новый мозг
детские обиды, юношеские глупости и взрослые преступления – всё, что составляло
личность Кея. Его оживили. Оживили, хотя аТан не был оплачен?
– Имя? – терпеливо повторил силикоид.
– Кей Альтос.
– Подданство?
– Империя Людей.
– Код?
Голос силикоида шёл от всей поверхности его тела. Не имея
голосовых связок и дыхательных путей, он разговаривал, напрягая кремниевую
мускулатуру, вибрируя всей поверхностью тела. Это создавало странную полифонию,
объёмность звучания – словно целый хор слаженно шептал слова.
– Три, девять, шесть, три, один, четыре, девять, один, –
вполголоса произнёс Кей. Личный код афишировать не стоило, даже в компании
«аТан», которая его прекрасно знала. Скосив глаза, он посмотрел на левую руку –
пальцы были на месте. Да, его не подлатали хирурги, его действительно оживили.
Почему?
– Код правильный. – Силикоид развернулся, что было просто
жестом вежливости, и поплыл к выходу. Под основанием серой каменной колонны
потрескивали синие искорки. Перед открывшейся дверью он на секунду задержался,
и Кею показалось невозможное – что силикоид улыбается.
– И кто мне объяснит, что это значит? – риторически спросил
Кей, глядя на покрывающие стены барельефы: цветы, обнажённые девушки,
обнажённые юноши.
– Я.
Кей обернулся. За его спиной, в паре метров от
диска-репликатора, сидел человек. Это уже что-то. Кей не был расистом, но
задушевный разговор с силикоидом не укладывался в его голове. А человек казался
настроенным дружелюбно. Мужчина, внешне лет сорока – сорока пяти, с холёным лицом,
не слишком физически развитый – это не скрывал даже свободный серый костюм.
Чиновник «аТана»? Не из самых мелких, не из самых крупных…
– Благодарю за новую жизнь, – опуская ноги с диска, произнёс
Кей.
– Не за что.
Слова были нормальными, а вот тон Кею не понравился. Он
предпочёл промолчать.
– Так какие вопросы?
– Я… – Кей осёкся.
– Смелее, смелее. – Собеседник явно наслаждался разговором.
– Вы не оплачивали аТан? Я в курсе.
– У меня есть деньги. Я продлевал бессмертие шесть раз, и…
– Но это не имеет значения. Правила компании просты –
бессмертие оплачивается вперёд и только на один раз. Знаете, почему так
принято?
Кей покачал головой. Мужчина явно был из тех, кто часами
способен рассуждать о тонкостях церемониальной гастрономии булрати,
преимуществах интерфазного привода для малых кораблей или тактических промашках
Мршана в Смутной Войне. Обычно эти рассуждения занимательны, почти всегда –
несвоевременны.
– Когда псилонцы продали людям – очень дальновидным людям,
как вы понимаете, – устройство, позднее названное аТаном, они поставили лишь
одно условие. Очень странное, если не знать их психологии. Они потребовали
предоставлять аТан лишь один раз в течение жизни. Понимаете, Кей? Они крайне
ценят жизнь, но боятся бессмертия. И что же мы сделали?
