Изабелла прошлась по своей каютке, присела на кровать.
– Что-то мы ещё упускаем, Номачи. Или с Кеем, или с Артуром
не всё так просто.
– Щенок Ван Кертиса простым быть не может.
– Хотела бы я поглядеть на него, когда он вырастет. – Каль
улыбнулась. – Жаль, что у него это не получится… – Она перевела взгляд на
Луиса. – Иди ко мне.
Сейф действительно оказался простым. Будь у Кея хотя бы «Конвой»
или обычное сверло… У него не было ничего внушительнее выданной к завтраку
зубочистки. Взяв в автомате стаканчик джина с тоником, Кей вернулся на своё
место.
– Скоро прилетим, – пообещал он Артуру. И в этот момент
снова ожил громкоговоритель:
– Граждане Империи, с нами сближается карантинный корабль
Догара. Небольшие формальности… посадка незначительно задерживается.
Пилот старательно пытался скрыть удивление – и это ему
удалось. Только в первых рядах заплакал маленький ребёнок, для которого тон был
пока важнее слов. Кей положил руку на плечо Артура и закрыл глаза.
Крупные неприятности часто начинаются с небольших
формальностей.
3
Маржан, опустившись на колени, молилась. Изабелла
приостановилась на пороге каюты, наблюдая за ритуалом, – её служебный жетон
позволил открыть дверь без сигнала.
Со спины и в одежде старший оперативник Службы Маржан
Мухаммади ничем не отличалась от человека. Тёмные распущенные волосы закрывали
шею, сложенные на груди руки были не видны. Лишь лёгкий шум, сопровождавший
каждое движение, не мог принадлежать человеку.
– …ибо плоть слаба, и нет иного пути, и наш путь для тебя… –
Маржан замолчала. – Чем я могу быть полезна, заместитель Командующего Каль?
– До прихода в Службу вы были телохранителем, Маржан?
Мухаммади поднялась – плавным движением, одновременно
разворачиваясь, словно гибкий винт, выкручивающийся из резьбы.
– Да.
Вот теперь она перестала выглядеть человеком. Кисти рук
слишком большие, и плоти в чёрно-зелёных пальцах было не больше, чем в
тефлоновой сковороде. Лицо – чеканная маска из серебра и хрусталя, – почему-то
механисты всегда начинали переделку организма с лица. Шея – кольца тёмного
металла, из-под которых проглядывала пластиковая основа.
– Маржан, что вам говорит имя Кей Альтос?
– Очень многое. – Мягкие человеческие губы на серебряном
лице приоткрылись. Мухаммади ещё не сменила гортань на речевой синтезатор.
Каль почувствовала воодушевление. Соратник, знающий
противника, – это огромная удача. Порой большая, чем взвод Имперской пехоты.
– Он – объект нашей операции. – О мальчишке Каль пока решила
не говорить.
– Понимаю. – Если Маржан и удивилась, то серебряная маска
скрыла эмоции.
– Что вы о нём скажете?
Хрустальные линзы потемнели, оставляя Маржан наедине с
памятью.
– Кей Альтос… он был очень интересен… я видела его трижды.
Хорошие физические данные, великолепно владеет синтез-йодо и поверкиллингом,
отличная реакция, постоянный самоконтроль. Высокие… высочайшие способности к
языкам, в том числе иных рас. Как следствие – умение налаживать контакты, когда
он в этом заинтересован. Пси-сила близка к нулю. Скрытен, не афиширует
возможностей, хотя может раскрыться и поговорить по душам.
– За исключением пси-возможностей – великолепные данные.
– Пси-сила телохранителю не нужна, – презрительно ответила
Мухаммади. – Особые, но нестабильные возможности – это только расслабляет.
– Ты считаешь Альтоса серьёзным противником? – продолжала
расспросы Каль.
– Нет. – Линзы на лице Маржан просветлели. – В нём есть
обречённость.
– Что?
– Ущербность, обречённость, – терпеливо повторила Мухаммади.
– Это характерно для людей, чьи планеты погибли. Ему помогло бы
совершенствование тела, но он предпочитает аТан.
– Спасибо, Марж. Представь свои соображения в рапорте.
Вечером расскажешь всем то, что вспомнишь о Кее.
Выходя из каюты, Изабелла пожала плечами. Ей Овальд не
показался обречённым. Совсем нет.
Может быть, он забыл свою планету?
Челнок дёрнулся в объятиях стыковочного поля. Слегка
изменилась гравитация – их подтягивали к карантинному кораблю. На экране
по-прежнему был космос, великолепный и равнодушный. В салоне повисло
напряжённое молчание – люди вспоминали свои прегрешения. Кей Овальд думал о Ван
Кертисе и обещанной ему вечности.
Кертис Ван Кертис умел держать слово.
– Артур…
– Нет, – даже не оборачиваясь, ответил мальчишка. Повёл
плечом, сбрасывая руку Кея. – Нет. Ты обещал.
Из люка в шлюзовую камеру донёсся грохот. Снова заплакал
ребёнок на передних креслах. Дверь пилотской кабины раскрылась, и молодой
парень, придерживая кобуру на поясе, натянуто улыбаясь, побежал между креслами
к шлюзу.
– Что происходит? – истерически крикнула темнокожая девушка.
Но пилоту было не до неё. Шлюз уже открылся, и двое мужчин вошли в челнок.
Против ожиданий Кея их броню не украшали эмблемы Службы. Лишь трёхцветные
нашивки Карантинной Службы: белый круг в красно-чёрном кольце. Один казался
безоружным, у другого в руках был «Шмель».
– Карантинники? – тихо спросил Артур. Кей пожал плечами.
Карантинная Служба могла остановить челнок с Инцедиоса, но почему тогда у
вошедших подняты щитки шлемов?
Пилот тихо переговорил с вошедшими. Глянул какую-то бумагу.
Повернулся и громко сказал:
– Лица с действующим аТаном, встаньте.
По рядам прошло движение, но никто не поднялся. Пилот о
чём-то заспорил с карантинниками. Тот, который не носил оружия, небрежным
жестом отмахнулся от него и, поворачиваясь к товарищу, сказал:
– Сообщи Командующему – тисс-аль арах, зей жисаль…
И Артур Кертис увидел, как лицо его телохранителя
передёрнуло гримасой – как от неприятного и неожиданного воспоминания.
– Ряд формальных процедур для общего блага, – громко объявил
карантинник с пистолетом. – Всем оставаться на местах до особого распоряжения.
Кей встал с кресла и, доставая из кармана документы,
направился к шлюзу.
– Господа, у меня тут написано, вы не разберётесь… Остановок
не планировалось…
Не обращая внимания на поднятый пистолет, он сунул документы
пилоту.
– При чём тут я? – отмахнулся тот. – Карантинная Служба мне
не подчиняется!
