– …когда люди жили только на Терре и называли её Землёй,
когда они ещё не умели летать к звёздам, на маленьком острове жил мальчик,
который должен был стать королём… – Кей, продолжая говорить, закрыл глаза. Он
устал видеть темноту.
Но темнота осталась.
– …и он посылал своих рыцарей на поиски – не для того, чтобы
найти Бога, а чтобы найти лучших из них. Но никто и никогда не задал королю
вопрос: почему он сам не отправится в путь? И он радовался этому, потому что
знал: тот, кто правит лучшими, не обязан быть самым лучшим. Он просто должен
быть королём…
…вернулись все, кроме самых худших, которые погибли в пути,
и кроме самых лучших, которые нашли Бога. И король, который хотел всего-то
увидеть, кто есть кто, пожалел, что был королём. Он снял корону и тёмной ночью,
когда даже стражу сморила усталость, вышел из дворца.
– Этого не было по правде, – сонно сказал Артур.
– Это есть в сказке. Король вышел из дворца, оседлал своего
коня, подпоясался древним мечом и отправился в путь. Он ехал, и не было
опасностей на дороге, потому что его рыцари три сотни раз проехали по ней. Его
меч врос в ножны, а конь стал спотыкаться от старости. И тогда он нашёл Бога.
Король стоял, не отводя взгляда, и Бог не выдержал. Он
спросил: «Чего ты хочешь? Твои рыцари пришли ко мне, я принял их. Так зачем же
явился ты сам?» И король ответил, опуская глаза, потому что всё равно ослеп: «Я
лишь хотел узнать, есть ли Бог для королей». Бог рассмеялся, потому что тогда
боги ещё были похожи на людей. И спросил: «Теперь ты узнал?»
Король покачал головой и ответил: «Нет, по-прежнему не знаю.
Ведь когда я был королём, я не видел Бога. А теперь, увидев, я перестал быть
королём».
– Он ещё и видеть перестал, – неожиданно ясно сказал Артур.
– А на что ему было теперь смотреть?
* * *
Свет, путающийся в стеклянных плоскостях, разбудил их утром.
Кей лежал на спине и смотрел, как в нескольких шагах от него умывается Артур.
Вода из крана шла ледяная, но он всё же разделся до пояса и облился, как смог.
Потом повернулся к Кею и постучал пальцем по стене.
– Я понял, что в твоей сказке неправильно.
– Ну?
– Король вовсе не перестал быть королём, увидев Бога. Он
увидел Бога, когда перестал быть королём!
Кей лишь развёл руками. Артур заулыбался, потом опустил
глаза и сказал:
– Но в твоей сказке не говорится, как он перестал быть
королём.
В полдень на полу каждой камеры появился контейнер с пищей –
стандартный рацион Имперских войск. Кей с аппетитом поел и одним лишь строгим
взглядом заставил пообедать Артура.
Потом в нескольких камерах появились фигуры в плащах. Они
увели с собой троих мужчин, женщину, подружку Артура – Веру и ту девочку,
которая плакала всю ночь.
Обратно никто из них не вернулся.
12
Экипаж эсминцев не знал цели полёта. Даже капитаны. Они
держались за «Гончей» – крошечным судёнышком с несуразно большим агрегатным
отсеком. «Гончая» шла по гиперпространственному следу, оставшемуся в
пространстве Догара от корабля Карантинной Службы. Каким образом она это
делала, оставалось загадкой даже для персонала, обслуживавшего установку
«горячего следа». Но после каждой вахты им приходилось подводить часы и
уточнять, какое сегодня число.
За ними шёл корвет Службы Имперской Безопасности,
пополненный пятнадцатью десантниками.
«Круг тишины» замыкал маленькую эскадру. Этот корабль
строился как танкер и казался удивительно лёгкой мишенью. Огромные ёмкости,
когда-то служившие для перевозки жидких продуктов, сейчас заполняли километры
электронных схем и дополнительные энергоблоки. Полукилометровый конус антенны,
вынесенный на решётчатых фермах в сторону, пришлось снабдить собственной
двигательной установкой – иначе корабль развалился бы при первом же манёвре.
Траектория, нащупанная «Гончей» в океане прошедшего времени,
вела эскадру в пространство Дарлока, к маленькой белой звезде Лайон, за которую
сотню лет назад Империя Людей трижды вела безрезультатные сражения.
Каль бродила по корвету, безмолвная и счастливая. Номачи
старался избегать её – даже его темперамент в последнее время был на исходе.
День тянулся нескончаемым кошмаром. Время от времени
дарлоксиане уводили из камер людей – по двое, по трое. Это подкосило пленных.
Кей видел, как пожилой мужчина попытался разбить голову о стену. Прозрачный
материал пружинил, но после третьего удара окрасился алым. Тогда сверху ударил
луч станнера, и парализованного человека унесли.
Кея, Артура и врача с Инцедиоса пока не трогали. Они
дождались вечера, когда их ещё раз накормили и погасили свет.
– Спокойной ночи, Кей, – сказал Артур из-за стены. Он
по-прежнему ждал чуда – маленький король в поисках Бога.
– Спокойной ночи, – согласился Кей. К счастью, сегодня Артур
не просил сказки. Нервы Альтоса были на взводе.
Он пролежал несколько часов, тщетно пытаясь заснуть. Тишина
давила – мёртвая тишина дарлоксианской тюрьмы. Пытка тишиной – была ли такая у
людей? Наверное. Человеческая раса всегда славилась находчивостью в унижении
себе подобных.
В отличие от людей Дарлок не был жестоким. Можно ли назвать
жестокостью переделку потенциальных врагов? «Полуфабрикаты» – назвал пленников
бывший человек, служивший Дарлоку. Полуфабрикат нельзя ненавидеть.
Кей Альтос тоже не испытывал ненависти к дарлоксианам. Он бы
вполне удовлетворился мучительной смертью всех представителей этой расы.
В глубине души Кей надеялся, что со временем так и
произойдёт.
Когда Кей Альтос всё-таки начал засыпать, в центре камеры
возникла тёмная, скорее угадываемая, чем различимая фигура. За ним пришли.
– Кей? – зачем-то спросил визитёр. И произнёс на дарлоке: –
Иди за мной, не применяя насилия.
Произношение было безупречным – свистящий голос дарлоксиан
человек имитировать не мог. Но что-то в построении фразы казалось знакомым. Кей
молча поднялся, бросил взгляд в сторону Артура и шагнул в гипертуннель.
Переход от тьмы к свету был неприятен. Они оказались в
маленькой овальной комнате – дарлоксианин в своём тёмном плаще и Кей Альтос,
небритый, в мятом, грязном костюме. Здесь были два стула, одинаково пригодных и
для человека, и для чужого, низкий стол с заполненной тонко пахнущими фруктами
вазой.
– Нам с сыном было обещано сплетение судеб, – сказал Кей.
– Это просто беседа, Кей, – перешёл на стандарт
дарлоксианин. – Ты ведь хотел беседы?
– Я буду говорить лишь с Бартом Паолини… Эзсанти Кри
Чесциафо – имя его на дарлоке.
