Мальчик прижал ладони к голове – словно это могло защитить
от силикоидских хирургов, готовящихся сейчас к трепанации двух черепов, – и
закрыл глаза.
Мизаар тяжело двинулся на Кея. Отскочив, тот издал протяжный
крик, больше всего напоминающий вопль кота весенней ночью.
Артур Ван Кертис, который умел узнавать смерть в любом
обличье, на этот раз ошибся. Он решил, что Кей Дач мёртв.
Силикоид был, в общем, того же мнения. Основание каменного
столба описало дугу – и невидимая стена ударила Кея. Он упал, чувствуя, как
перехватывает дыхание. Силикоид приближался – бесстрастный и смертоносный, как
горный обвал.
Вскочив, Кей Дач нанёс удар по каменному телу. Отбитая и
обожжённая рука взорвалась болью.
Мизаар, не издав ни звука, рухнул на пол. Колонна его тела
была почти круглой. Медленно, громыхая, он покатился к Седмину. Но к этому
движению его разум уже не имел никакого отношения.
Лишённый возможности генерировать силовое поле, силикоид
превратился просто в мыслящий камень.
– Это. Очень. Впечатляет, – чётко произнёс Седмин. Мизаар
остановился, схваченный его полем.
Кей, не слушая, подошёл к Артуру. Взял за кисти, отводя
побелевшие от напряжения руки.
Кертис-младший, часто моргая, смотрел на своего
телохранителя.
– Что ты решил, Кей? – спросил Седмин. Где-то за гранью
человеческого восприятия сейчас кипела буря. Информация циркулировала по
огромному кораблю: люди научились фокусу булрати. Люди способны убить силикоида
голыми руками.
Кей Дач-Альтос смотрел на Артура. За мальчишкой стояла
неведомая «Линия Грёз», которая сделает человечество мирным, безопасным, не
нарушающим равновесия сил. Таким, каким его хотят видеть чужие.
– Решай, Кей.
За Седмином стояло расчленение тела и упрятанный «в банку»
мозг. Возможно, что сохранятся ещё и глаза.
– А ну его, это человечество, – сказал Кей и взъерошил
Артуру волосы. – Седмин, отпусти нас. Пожалуйста, отпусти.
8
Когда-то экспресс-капсулы использовались очень широко. Их
сбрасывали с идущих в гиперпространстве кораблей, рассчитав курс так, чтобы
капсула вышла в реальный космос у самой планеты. Разовый двигатель позволял
снизить скорость, парашютная система обеспечивала посадку. В карго-отсек можно
было поместить около тонны груза – или пять-шесть человек, страдающих излишним
оптимизмом.
Капсулы не обеспечивали лишь надёжности. В приплюснутом
керамическом шаре не было места для дублирующего двигателя – и капсулы сгорали
в атмосфере. Не было места для запасных парашютов – и они разбивались при
посадке. Не было места для резервной навигационной системы – и капсулы
проносились мимо планеты, уходя в бесконечный дрейф.
– Если что, вернёмся на Терру, – устраиваясь в кресле,
сказал Кей. Артуру его тон не понравился. Он предпочёл спросить о другом:
– Ты был на Таури?
– Приходилось.
– И как?
– Хорошая планета. Тебе понравится.
– Угу, – с сомнением буркнул Артур.
Крошечный, не дающий даже объёмности экран переговорника
засветился. Они увидели силикоида.
– Кей Альтос, Основа приняла решение.
– О боги… Ну, говори.
– Основа Силикоидов не может сделать окончательный выбор.
Она предоставляет вашу судьбу стабильности мироздания. Ни один силикоид не
предпримет действий, помогающих или препятствующих вам, – за исключением
данного момента. Достижение Кертисом «Линии Грёз» будет воспринято
благожелательно. Недостижение – тоже. Мы вверяем вас судьбе.
Капсулу тряхнуло, удар перегрузки выбил из горла сдавленный
хрип.
– Зачем так грубо… судьбе-то вверять… – прошептал Кей.
Капсула вибрировала, как машина на просёлочной дороге.
Изображение на экране исчезло – в гиперпространстве связи между кораблями не
существовало.
– Если нас затянет в кильватерный след, то мы вынырнем в
паре парсеков от звезды, – сообщил Кей.
– А то я не знаю…
Тряска прекратилась. На экране замелькали цифры –
навигационная система ориентировала капсулу. Кей щурился, вглядываясь в мелкие
строчки.
– Ну?
– Дерьмо им на головы!
Пальцы Кея забегали по пульту управления. На мгновение
пропала гравитация. Потом капсулу развернуло, и тонкий свист наполнил отсек.
– Что такое? – закричал Артур.
– Если двигатель не развалится на форсаже, – Кей убрал руки
с пульта, – если гравикомпенсатор сможет сглотнуть все перегрузки, то через
семь минут мы будем на поверхности.
Операторы «горячего следа» засекли сброс капсулы в системе
Таури. Это было достаточно странно, но стандартная инструкция рекомендовала
преследование основной группировки. Выбор между тридцатью двумя тысячами
кораблей и крошечной капсулой казался несложным – они не знали, кого,
собственно, выслеживают.
Три земных корабля продолжили путь.
Экспресс-капсула не имела внешних камер, равно как и
иллюминаторов. Тишина обозначила конец торможения, мгновения невесомости –
сброс гравикомпенсатора, рывок – открытие парашюта. Потом их только раскачивало
в воздушных потоках.
– А ведь приземлимся, – удивлённо сказал Кей. – Арти, если
тебе хотелось чуда, то оно произошло.
– Мне ничего не хочется…
– Плохой признак. Арти, ты не желаешь рассказать мне о
«Линии Грёз»?
– Нет, не желаю.
– Придётся, – пообещал Кей.
Капсулу тряхнуло ещё один раз.
– С прибытием, – отстёгивая ремни, сказал Альтос. Капсула
стояла криво, так что к люку пришлось карабкаться под потолок. Впрочем, это
было предусмотрено, и несколько скоб облегчали задачу. – Знаешь, что в Смутной
Войне такие капсулы использовали в десанте?
– Не верю, – выпутываясь из ремней, сказал Артур. Глянул на
дисплей и подозрительно спросил: – Ты уверен, что эта планета мне понравится?
– А в чём дело? – Кей снял последнюю блокировку и откинул
люк. В отсек ворвались тяжёлые снежные хлопья и ледяной ветер.
– Минус двадцать три, – застёгивая курточку, сообщил Артур.
Кей, оцепенев, смотрел в провал люка. За ним была темнота,
наполненная вьюгой.
– Это невозможно, – тихо сказал он. – Таури – планета-сад.
Подтянувшись, Кей сел на обрез люка, поморгал, привыкая к
темноте. Вокруг был нетронутый глубокий снег, кольцом подтаявший вокруг
капсулы. Сквозь густые облака не проглядывало ни одной звезды.
