– Ты не спутал Таури с какой-нибудь другой планетой? –
спросил Артур, выбираясь за ним. Холод дружелюбно обнял мальчишку, и он
поёжился.
– Я прожил здесь два года… после каторги. На Таури нет зимы,
планета климатизирована по классу «Эдем»…
Артур впервые увидел Кея растерянным, даже напуганным. Его
телохранитель не боялся реальной опасности – Альтоса пугала неизвестность.
– Что это за свет, Кей?
Сквозь падающий снег пробивалось неяркое фиолетовое
свечение. Далёкая стена света, поднимающаяся к небу…
– О дьявол! – Кей захохотал. – Нас угораздило сесть в
компенсаторе, Арти! – Оптимизм вернулся к нему удивительно быстро. Он подхватил
Артура за пояс и спрыгнул в снег.
– Ты что?
– Догадайся с трёх раз.
Из-под капсулы донеслось потрескивание. Обгорелый шар
дрогнул.
– Понял, – отбегая, сказал Артур. Они стали метрах в десяти,
наблюдая, как экспресс-капсула проваливается под лёд. Плеснула чёрная вода,
мгновенно застывая. Снег принялся заметать свежий ледок.
– Сможешь пройти пять километров? – спросил Кей.
– Пошли, – пряча озябшие руки в карманы, ответил Артур. Он
не нуждался в объяснениях – компенсационные зоны планетарных климатизаторов
имели десятикилометровый диаметр. Вечное лето, царившее, по словам Кея, на
Таури, обеспечивалось сотней-другой зон вечной зимы.
Вначале они шли быстро. Мешал лишь снег, иногда доходивший
Артуру до пояса. Кей выдвинулся вперёд, как бульдозер, проламывая дорогу. Шок
от череды быстро меняющихся событий пока ещё не давал ощутить холод в полной
мере.
– Ты здорово разделался с силикоидом, – сказал Артур.
– Молчи и дыши через нос, – отрезал Кей. Его фигура впереди
становилась всё отчётливее, по мере того как глаза привыкали к темноте, а на
серую ткань костюма налипал снег.
Потом им повезло: они вышли на участок, где не было снега –
только гладкий, как стекло, лёд. Видимо, эту часть компенсаторной зоны недавно
очищали, убирая излишек замёрзшей воды в оросительные системы. Кей упал два
раза, Артур трижды. Размахивая руками, Кертис-младший постепенно приноровился
удерживать равновесие. Но всё равно идти по льду было легче.
Когда они вновь вышли на заснеженный участок, Артур
почувствовал, что онемевшие пальцы его не слушаются. Спрятать руки в карманы
стоило немалых усилий, но это не очень-то помогло. Потом он упал – ноги
почему-то не хотели сгибаться.
– Кей, я скоро сдамся, – сказал Артур, вставая с пушистого
снежного одеяла. Оно казалось очень мягким, соблазнительно уютным.
– По моим расчётам, ты должен был сломаться на полдороге, –
сухо сказал Кей, поворачиваясь. Лицо его было белым, холодным как лёд.
– Встретимся на Терре? – усаживаясь в снег, спросил Артур.
– Вероятно. – Кей Альтос посмотрел на закрывшего глаза
мальчишку, потом на сиреневое сияние, окружавшее зону компенсации. Оставалось
ещё три километра пути.
9
Артур открыл глаза. Над ним был потолок – белый, с сеточками
паутины в углах и круглым плафоном на шнуре. Он лежал в постели, раздетый,
укрытый тонким одеялом, и солнечный луч тёплой ладонью гладил его лицо.
– Кей? – прошептал Артур.
Комната была очень маленькой. Стены оклеены голубыми
бумажными обоями, единственное окно полуоткрыто, и из него веял прохладный
воздух. Из мебели лишь кровать, жёсткий стул с высокой спинкой и широкий низкий
шкаф тёмной полировки. Натуральное дерево не вязалось с общей убогостью
обстановки, но Артур повидал много ещё более странных мест.
– Кей? – откидывая одеяло, повторил Артур, уже погромче.
Встал, выглянул в окно, откинув лёгкий тюль. Комната была на втором этаже, и он
не увидел ничего, кроме деревьев. Тёмно-зелёная листва, похожие на яблоки
плоды, жёлтый солнечный свет сквозь ветви… Артур поёжился, то ли от холодного
ветра, то ли от дурного предчувствия. Это слишком походило на Терру.
На стуле лежала его одежда. Артур натянул джинсы и подошёл к
двери. Коснулся створок – тоже деревянных, те качнулись. По крайней мере он не
был заперт. Очень осторожно Артур приоткрыл дверь. И замер, услышав незнакомый
голос – надтреснутый, старческий.
– Маретта мне не понравилась, да… Снега и снега, как
жить-то? На прошлый год у нас снег две недели лежал. Говорят, из-за новой базы,
что в горах поставили. Думали, совсем уж конец пришёл, но ничего… Сады
помёрзли, первый урожай даже собирать не стали, запахали в землю, да и с
концом…
– Что вы говорите! Ужасно…
Артур улыбнулся и прислонился к дверному косяку. Он узнал
голос Кея.
– Вам-то привычно, ясное дело. Если из отстойника выбрались,
что уж говорить. А у вас, поди, и не растёт ничего?
– Как не растёт? Ягельник, снежный виноград, самому
Императору поставляем.
– Тоже дело, – не слишком-то убеждённо сказал собеседник
Кея. – Конечно, настоящий фрукт…
– А рыбку нашу куда только не отправляем, – с воодушевлением
сказал Кей. – Если дело выгорит, так и вы попробуете.
– Попробуем, – без энтузиазма пообещал обладатель
старческого голоса. – Вы бы вот наши яблоки на Маретте предложили…
– Ещё мы планктона в этом сезоне много собрали! – перебил
Кей. – И не только верхнего… это вроде червячков маленьких. Протралили дно,
столько нижнего за жаркий период развелось! Он такой… как бы тараканчики, но в
воде живут. И что приятно – даже высушенные не умирают! Бросишь в стакан с
водой, дашь отмокнуть – снова резвятся, черти!
Артур закусил руку, чтобы не расхохотаться. За дверью
наступила пауза, потом незнакомец кашлянул и робко начал:
– Вот в моих садах…
– Простите, время приёма пищи, – неожиданно строго произнёс
Кей. – Вера не позволяет мне свершать этот позорный акт в присутствии
посторонних.
– А-а… ну, приятного вам аппетита.
– Унижение не бывает приятным, – грустно сообщил Кей.
Зашаркали торопливые шаги. Потом до Артура донеслось:
– Если сынок ваш захворает, уксусом его натрите. Лучшее
средство от жара, вы уж поверьте.
– Я его замариную, – мрачно пообещал Кей.
Испуганно хлопнула закрывшаяся дверь. Артур трясся от
сдавленного хохота.
– Входи, – донеслось из-за двери. – Поунижаемся вместе, пока
еда не остыла.
Артур толкнул дверь. Эта комната была куда просторнее, с
мягким ковром на весь пол, длинным диваном вдоль стены, стеклянным шкафом,
уставленным посудой. За круглым столом посреди комнаты сидел Кей.
