– Отвадил старика? – спросил Артур.
– Старуху. Её так просто не отвадишь, боевая бабка. Служила
акушеркой в Имперском десанте.
– Кем?
– Акушеркой, сынок. Там женщин хватало. С добрым утром.
– С добрым утром, папа. – Артур посмотрел в окно. Деревья,
солнечный свет, чистое голубое небо. – Где мы?
– Таури, как и планировали. Главный поставщик фруктов в этом
секторе. Мы с Маретты, торгуем рыбой и планктоном.
– Я уже понял. – Артур попытался было сесть за стол, но Кей
покачал головой:
– Вон та дверь. Гигиена для мареттянца – превыше всего.
Потом следующая. На плите сковородка, в шкафу столовые приборы.
Артур торопливо умылся, на кухне (окна – настежь, сады – до
горизонта) снял с плиты внушительных размеров сковородку. Плита оказалась то ли
очень роскошной, то ли совсем древней – с открытым огнём.
– И хлеб! – крикнул из комнаты Кей.
Поставив перед Кеем сковороду, Артур вновь попробовал сесть
рядом.
– Воспитанный юноша должен прислуживать отцу при еде, –
осадил его Кей. Снял со сковороды крышку – там оказалась жареная рыба. Очень
вкусная, если довериться запаху. – Стоять при этом надо позади, дабы не видеть
отвратительного акта жевания. Затем позволяется доесть остатки, не пренебрегая
костистыми кусками…
Кертис послушно стал за спиной Кея. Ему было хорошо. Он даже
готов был не пренебречь костистыми кусками.
– Садись, – мягко сказал Кей. – О воспитании можешь забыть –
мы всё равно не едим при посторонних.
– Нам обязательно надо было быть с Маретты? – подцепляя
кусок, спросил Артур.
– Можно было прилететь с Бутиса. Но уверяю, твои обязанности
понравились бы тебе ещё меньше.
Они быстро поели, ломая свежий батон и запивая рыбу
солоноватой водой из графина.
– Кей, я немного помню, как ты меня нёс… – Артур
заколебался, но всё же закончил: – Спасибо, что спас, но почему ты снял с меня
куртку?
– Потому что смог натянуть её на себя, под пиджак, –
спокойно ответил Кей. – Синтетика почти безразмерна, это очень удобно.
Артур молчал.
– Мальчик, – Кей взял его за подбородок, – романтические
книжки, где слабым отдают тёплую одежду, укутывают в собственные тряпки, – это
очень красиво. Но мне нужно было дойти и дотащить тебя. Лёгкое обморожение
ничем страшным не грозило – врачи подлатали тебя за двадцать минут, пока ты ещё
был без сознания. Важнее было мне сохранить способность двигаться, иначе мы
вернулись бы на Терру. Согласен?
– Что сейчас будем делать? – вопросом ответил Артур.
– Ты будешь отдыхать. А я полечу в столицу покупать корабль.
Не корчи рожи, у них приличная транспортная сеть, я управлюсь за полдня.
– Я ничего не знаю про Маретту…
– Вода, лёд, рыба, траулеры. Похоже на компенсатор, куда мы
вчера вляпались. Доминирующие национальности – казахи и монголы. Это азиатские
типы, очень малочисленные. Живут также литовцы, латыши. Кто они такие, я не
знаю. Есть небольшой анклав меклонцев – они занимаются ремонтом траулеров.
Религия – местный вариант Единой Воли, с выделением пророка Насара в
богоподобную фигуру.
– И всё?
– Терминал в моей комнате, не пожалей пяти минут, посмотри.
Пока.
Кей поднялся, шлёпнул Артура по спине. Направился к двери,
бросив на ходу:
– Далеко от дома не отходи, здесь сплошные сады,
заблудишься.
– Ты что, уходишь? – в лёгкой панике воскликнул Артур. Кей
улыбнулся ему от двери:
– Арти, это самая безопасная планета в Империи. Я расскажу
тебе всё вечером, пока просто поверь.
– Безопасных планет не бывает! – хмуро сказал Артур
закрывшейся двери.
10
Артур Кертис добросовестно просмотрел популярный фильм о
Маретте. Это заняло полчаса, но теперь он кое-что знал о своей временной
родине. Планета ему не понравилась – там и впрямь не было ничего, кроме льда и
воды. На такие миры обычно мигрировали народы, продавшие свою прежнюю
территорию или лишившиеся её в результате экологических катастроф. Забавным был
лишь тот кусок фильма, где показывали городок меклонцев, получивших по
тройственному альянсу право жить на человеческих планетах. Киборги, даже после
тысячелетий искусственной эволюции, сохраняли сходство с двухметровыми
ящерицами. Среди снега они выглядели несуразно, а их заметное волнение при виде
холодных морей вызывало невольную жалость. Потерпев сокрушительное поражение в
годы Смутной Войны, меклонцы стали самыми ярыми поклонниками человеческой расы.
Заменяя свои механические части приборами имперского изготовления, они
предполагали слиться с людьми – странная, но поощряемая Императором практика.
Отключив терминал, Артур подошёл к окну. Из комнаты Кея была
видна не только бесконечная панорама садов, но и мерцающий барьер вокруг
компенсаторной зоны. Мальчишка поёжился.
Он смутно помнил, как Кей взял его на руки, как нёс сквозь
метель. Для него, замерзающего, это был короткий миг, для Кея наверняка бесконечные
часы. Потом было тепло – словно бы уже и ненужное, вызывающее лишь раздражение.
Ругань Кея, чьи-то растерянные лица, уколы, ванна с восстанавливающим гелем…
Потом ещё укол – видимо, снотворное.
Кей его вытащил. Правда, без колебаний позаимствовав куртку.
Это почему-то злило.
– Прошу прощения…
Артур обернулся. В дверях стояла старуха – высокая,
костлявая, в короткой розовой юбке и серебристой майке. Тёплый климат диктовал
свою моду для всех возрастов. Седые волосы, слишком уж пышные для настоящих,
украшал кокетливый цветочек.
– Добрый день, – сказал Артур Овальд, примерный сын
коммерсанта с Маретты.
– Ну, совсем другой вид, – удовлетворённо сказала старуха. –
Ночью чуть живого принесли… Я Генриетта Фискалоччи, муж мой смотритель при
климатизаторе. Но ты меня зови тётушка Фискалоччи.
– Спасибо, тётушка Фискалоччи. Я Артур.
Бывшая акушерка Имперского десанта разглядывала Артура с
откровенным старческим любопытством.
– Муженёк, конечно, виноват, – продолжала Фискалоччи. –
Положено контролировать пространство над зоной, но кто ж знал, что вы прямо в
отстойник угодите? Все эти экспресс-капсулы давно запретить пора. Не припомню
более неудачного технического решения. Разве что «Игла»… да её через полгода с
оснащения сняли. Ладно, всё хорошо, что хорошо кончается. Ты поел, мальчик?
Артур кивнул. Старушка вызывала у него неясное беспокойство,
перемешанное с любопытством.
