– Вы убедительны, Ван Кертис. Я ваш навеки.
– Не сомневался в этом ни минуты. – Кертис передёрнул
плечами. – Холодно, Кей. Пойдёмте в кабинет, не хватало лишь простудиться.
Пол под ними послушно ушёл вниз. Они плыли в чёрной капсуле
силового поля, и Ван Кертис с любопытством разглядывал человека, которому
посулил самую великую награду – и самые страшные муки со времён сотворения
мира. Он был богом – странным богом Империи Людей, получившим право карать и
миловать, убивать и возвращать жизнь. Богом, боявшимся сделать шаг с
рукотворного Олимпа.
– Ваш сын умеет водить малые межзвёздные корабли? – Кей,
казалось, уже забыл о недавнем разговоре.
– Не только малые.
– Оружие?
– Ручным владеет неплохо, корабельным – хорошо. Хуже с
холодным… все эти плоскостные мечи и прочая экзотика.
– Физически развит?
Кертис коротко хохотнул, похлопал себя по мягкому брюшку:
– Не в пример мне. Я бы сказал, что для своих лет он развит
прекрасно.
– Что ж, вполне терпи… – Кей поднял глаза. – Сколько ему
лет, Кертис?
– Он родился шестнадцать лет назад, – вкрадчиво начал Ван
Кертис.
Кей поморщился, но в гримасе этой было больше облегчения,
чем недовольства.
– Биологически же ему двенадцать с небольшим лет.
5
– Да что вас не устраивает, Кей? – Кертис мерил шагами
кабинет. То ли для контраста с «кабинетом» на крыше, то ли по иной причине,
этот был очень мал. Пять на пять метров, стол с креслом и диванчик перед ним.
Кей развалился на диванчике, хозяин на кресле не усидел. – Отец с малолетним
сыном далеко не самая подозрительная парочка. Летите на Грааль в поисках новых
товаров – наркотики, руда, экзотическое зверьё. В чём дело?
– Кертис, я повторяю – мне никогда не приходилось работать с
детьми. Я их просто не люблю.
– Да знаю я это! И про приют на Альтосе… вся ваша толпа
малолеток, эвакуированных с Трёх планет перед десантом сакрасов. И нравы, и
обиды… разве что не в курсе, кто из сверстников принуждал вас к сексуальной
близости, а кто просто макал башкой в писсуар. Я знаю, вы были физически самым
слабым. Долго терпели. Потом прирезали ночью пару своих мучителей и удрали.
Прибились к гастролирующей цирковой группе…
Кей заледенел.
– Говорят, вы все на Второй…
– У вас там две отмели и океан гнилой воды…
– А жабры у тебя есть? Ребята, макнём Кея поглубже…
Ему просто не повезло. Он попал в блок, где жили мальчишки с
Третьей планеты «Трёх Сестёр», трёх обитаемых планет системы Шедар. Ошибка в
документах… Вторая и Третья враждовали много лет, до того дня, когда жаждущие
жизненного пространства сакрасы не заставили человечество сплотиться. Взрослые
помирились. Взрослые вместе вели боевые корабли, вместе работали на заводах,
вместе погибали в планетарных десантах. Для детей осталась лишь та война – друг
с другом.
– Если ты будешь послушным…
– Пацаны, кто первый?
– Кей, мне сказали, что ты здорово…
Он не заметил, как встал, преградив путь размышлявшему вслух
Кертису:
– …Конечно, после тех печальных лет человеческое отношение
со стороны взрослых людей повлияло на вашу психику. Хороший психиатр мог бы
помочь…
– Кертис, – он взял своего нанимателя за лацкан костюма, –
даже то, что вы бог… или дьявол… даже ваш паршивый аТан, купленный у наивных
псилонцев, даже обещанные тысячи лет в аду… Вы не должны рыться в моей жизни.
Кертис с недоумением посмотрел на руку Кея, отрывающую его
от пола. Сдвинул брови, поднимая взгляд.
– Простите, Кей, – дрогнувшим вдруг голосом произнёс он. –
Вы слишком долго были для меня абстракцией, одним из кандидатов на величайшее
предприятие в истории. Я не мог не изучить досконально тех, кому собирался
доверить судьбу сына и немалое количество тайн. Это естественно, Кей. Но я был
резок, я забыл, что вы рядом, что вы испытаете боль. Прошу вас извинить меня.
– Кажется, я понял, почему вы добились таких высот, –
разжимая руку, прошептал Кей. Лишь сейчас до него дошло произошедшее. Он поднял
руку на бога.
И бог извинился.
– Я надеюсь, вы справитесь с эмоциями. – Кертис уселся на
диван, жестом приглашая Кея сесть рядом. – Мой сын не относится к разряду
малолетней шпаны.
– Он ребёнок.
– Ему шестнадцать, Кей.
– Ему двенадцать биологически! Когда я возвращаюсь в это
тело – тридцатилетнее тело, то чувствую, как меняется мир. Психика – случайный
нарост на железах внутренней секреции! Ваш сын не утратил знаний, но он не
юноша, он снова мальчишка, я уверен. Почему вы, вы, хозяин «аТана», так редко
снимали матрицу с его тела?
– А вы помните снятие матрицы с вас?
Кей поморщился.
– Три процента людей прерывают снятие матрицы и отказываются
от аТана. Отказываются от бессмертия, Кей! Зная, что надо вытерпеть лишь один раз!
Половина моих инженеров бьётся над проблемой безболезненного молекулярного
сканирования. За двести лет – никаких результатов. Я люблю своего сына. Я
отсканировал его тело и вживил нейронную сеть, как только врачи дали на это
согласие. Я повторил сканирование в двенадцать лет. У меня не хватало духу
заставить его пойти на это снова. Мы договорились – в восемнадцать он
сканируется, и это тело будет у него базовым. Как бы не так… Океан, Кей! Он
утонул! Судорога свела ногу, и…
В этот миг Кей подумал, что жалеть можно даже бога. Даже
зная, что тот не нуждается в жалости. Кертис снова смотрел в никуда – в чёрное
кружево своей длинной памяти.
– Знаете, как оживают утопленники, Кей? Они кашляют,
выхаркивая воду, которой нет. Царапают грудь, потому что здоровые лёгкие ещё
болят…
– Кертис, мне очень жаль… стоит ли посылать подростка…
– Мне некого больше послать, Кей. Слуги могут предать,
друзья – тем более. Моя жена… это лучшая жена, которую можно купить. Она
украшение любого вечера. Она прекрасная мать Артуру. Она даже любит меня – а не
мои деньги – и знает, о чём можно говорить и о чём нет. Но она упадёт в обморок
при первом выстреле, а половина встретившихся вам мужчин захотят ею обладать.
Ну а вы, пожалуй, забудете об обещанном наказании… и наставите мне рога!
Ван Кертис захохотал:
– Смиритесь, Кей. К сожалению, у меня только один сын. Когда
бессмертен, с наследниками не торопишься. Ему я могу доверять, а он способен
справиться с заданием. У вас есть большой сладкий пряник и крепкий кнут.
Договорились?
