Когда женщины разошлись в разные стороны – Маржан в камеру к
Артуру, Каль в каюту к Луису, – меклонец сказал вслух:
– А почему бы сразу не убить? Тот же эффект.
Он разразился хриплым лающим смехом. Т/сан привык гордиться
тем, что выработал у себя подлинно человеческое чувство юмора.
10
– Больно было умирать? – спросил Томми. Кей покосился на
него, продолжая вести машину.
– А ты не заметил?
Мальчишка продолжал храбриться. На него нашло то бесшабашное
состояние, которое частенько охватывает взрослых людей перед лицом смерти и
почти никогда не посещает детей.
– Заметил. Ты вопил, как недорезанный гаял. Даже противнее.
– Очень остроумно, – согласился Кей. – Твой голосок вряд ли
окажется громче.
Центр Ангобада давно остался позади, потом исчезли
жутковатые лачуги окраин. Лишь иногда вдоль дороги тянулись высокие заборы
особняков, за которыми теплели окна. Томми провожал их свет тоскливым взглядом.
«Мицан» шёл на полной скорости, иногда перехватывая управление так деликатно,
словно Кей сам справлялся со всеми сложностями неосвещённого мокрого шоссе.
– Снял домик в пригороде? – спросил Томми. Альтос промолчал.
Мальчишка осторожно подался вперёд.
– Не советую, – не поворачиваясь, сказал Кей. – Ты ведь уже
признавал, что не сумеешь меня задушить.
Дождь всё лил и лил, стирая последние признаки дня. Томми,
скорчившись на заднем сиденье, смотрел на широкий затылок Альтоса. Будь у него
хоть что-нибудь поувесистее папки с тетрадками, он бы рискнул.
– Я думал, что ты врёшь про аТан, – неожиданно признался он.
– В кино так часто бывает – бандит пускает слух, что у него аТан, и его все
боятся.
– Жизнь не кино. Куда похуже, мальчик.
– Всё равно я не жалею. Я отомстил за Ленку. А кто-нибудь
отомстит за меня.
– Очень возможно.
Томми поёжился:
– А почему ты вызвал врачей к школе? Ты же не любишь детей.
И по телевизору говорили, ты наёмный убийца с повадками садиста.
– Они вступились за глупого друга. Это заслуживает уважения,
не находишь? Кстати, мы приехали…
Машина замедлила ход, подъезжая к бетонной стене.
Символическая высота ограждения, за которым тянулись длинные ряды ангаров,
вполне компенсировалась эмиттерами силового поля, установленными вдоль стены.
Сейчас защита была выключена – в дождь она тратила слишком много энергии даже в
режиме ожидания. Кей остановил машину у прозрачной будочки проходной – над ней
щит был включён.
– Я буду кричать, – быстро сказал Томми.
– Кричи, – согласился Кей, включая переговорник.
– Вы в охранной зоне космопорта Каилис-грузопассажирский, –
произнёс чей-то скучающий голос. – Цель вашего появления?
– Помогите! – крикнул Томми. Кей, словно и не заметив этого,
сказал:
– Мой катер на семнадцатой стоянке.
– Первичный пароль?
– Помогите! Меня хотят убить! – надрывался Томми.
– Домино, тридцать, альфа, семь, – продиктовал Кей.
– Спасибо за пользование нашим сервисом, – сказал охранник.
– Проезжайте по световому лучу.
– Ну помогите же… – прошептал мальчик. Кей неторопливо
отключил переговорник, въехал в открывшиеся ворота. Сказал:
– Дождь, слякоть, досмотр не обязателен… Переговорник машины
настроен на мой голос, дурачок. Он фильтрует посторонние шумы.
Машина медленно ползла вдоль ангаров, следуя за пятнышком
оранжевого света. Томми молчал.
– Я так уже провозил одного типа, – сообщил Кей. – Он мне
крупно насолил – ранил клиента. Я ведь не киллер, я телохранитель. Это
чуть-чуть другое… А того господина я закрепил под дюзами катера и взлетел.
Мальчик издал всхлипывающий звук.
– Ты не бойся, у тебя судьба интереснее, – заверил Кей. У
семнадцатого ангара Кей продиктовал ещё один код – на этот раз автомату.
Широкие двери разошлись, и машина въехала внутрь. Зажёгся свет – длинная белая
панель под крышей.
– Мы почти дома, – сказал Кей, откидываясь в кресле. Он
понял, что успел забыть свой катер и соскучиться по нему.
Гиперкатера появились лет десять назад, с изобретением
реаджекс-привода, не требовавшего столько места, как более дешёвый интерфазник.
Катер Кея уже успел слегка устареть, но это была крепкая модель, вышедшая с
эндорианской верфи, лучшей в Империи. Жилой отсек, десятиметровый овал,
крепился к двигательной установке, шару чуть меньшего диаметра, двумя длинными
решётчатыми фермами. Между ними тянулся цилиндр кваркового реактора. Некоторые
раскрашивали катера в цвета своих планет или имперский биколор. Кей предпочитал
простые цвета – серый и чёрный. Но нанесли их на корпус под руководством
опытного дизайнера, придав мирной машине обманчивую внешность военного
кораблика.
– Привет, парень, – сказал Кей, опуская стекло.
– Привет, незнакомец, – донеслось от корабля низкое
контральто. – Ты похож на моего хозяина.
– А я он и есть, – ответил Кей.
– А не врёшь? – Голос поднялся, обретая интонации сварливой
жены.
– Не вру!
– Может, и пароль скажешь? – вкрадчиво поинтересовался
корабль.
– Да раз плюнуть!
– Ладно, входи, гулёна, – чистым лирическим сопрано
согласился катер. Из кабины плавно выдвинулся трап.
Кей открыл дверь и гордо сказал Томми:
– Ему только в «Аиде» петь, не находишь? Голос ставила
бывшая певица… из любви к искусству.
Мальчику сейчас было не до вокальных способностей
гиперкатера. Он выбрался из машины, беспомощно огляделся. Ангар был пуст,
только в дальнем углу высился распределительный терминал. Шланги и кабели были
аккуратно свёрнуты, но пульт светился. Там наверняка был телефон, но наручники
не давали никаких шансов до него добраться.
– Не спи, – направляясь к трапу, сказал Кей.
– Мальчика тоже впускать? – полюбопытствовал корабль.
– Да, придётся…
– Я, в общем, не напрашиваюсь, – в последнем приступе отваги
сказал Томми. Кей захохотал.
По сравнению с жилым отсеком грузовика гиперкатер был
вершиной комфорта и уюта, но Томми в отличие от Артура этого оценить не мог.
Каюта скорее подошла бы лайнеру средней руки, чем крошечному судёнышку. Мягкий
ковёр на полу, кресла, хрусталь в горке из тёмного дерева, пара хрупких
столиков. На одном даже стояли цветы в вазочке… увядшие.
