– Вы зря отвели группу захвата, – сказал Лемак.
Комендант базы смерил его недоброжелательным взглядом:
– Шестеро отойти уже не смогли, адмирал. На своих кораблях
можете бросать людей на смерть, я предпочитаю терять машины.
Экран, на который проецировался терминальный зал, затягивала
мелкая рябь – кто-то, вероятнее всего, меклонец, ставил помехи. Но подавить все
системы внутреннего наблюдения было ему, конечно, не под силу.
– Я бы не слишком полагался на технику, – сказал Лемак. Он
сидел за спиной коменданта перед дублирующим пультом. Почти наверняка
исполнительные цепи были заблокированы: отношения между комендантом и адмиралом
были далеки от дружеских.
– Ну и не полагайтесь. – Комендант коснулся клавиши
переговорника: – Почему «Охотник» медлит?
– У него своя логика, – без особой почтительности отозвался
невидимый собеседник. – Выбирает момент.
– Ускорьте!
– Зря, – сказал Лемак. – Зря.
Уже с минуту он вглядывался в человека, который, похоже,
осуществлял командование нападавшими. Если принять версию Каль, то это был Кей
Альтос, телохранитель Артура Кертиса. Силовая броня (не просто броня – новейший
«Серафим»!) скрывала фигуру, включённый шлем – лицо. А вот оружие было видно
отчётливо. «Эскалибур».
Лемак кивком подозвал ординарца. Тихо прошептал:
– Отзови наших из тюремного блока и коридоров, ведущих к
причалам.
Молоденький лейтенант непонимающе смотрел на Лемака. Адмирал
вздохнул:
– Внутренняя охрана считает себя очень крутой. Они
ошибаются. Отзовите людей.
Потом он уселся поудобнее и приготовился наблюдать
спектакль.
11
«Охотник» был противотеррористическим роботом, созданным
специально для действий на космических кораблях и станциях. Фактически он стал
предельно близок к идеалу.
Три независимые лазерные турели имели мощность излучения
достаточную, чтобы пробить любую броню. Системы наведения обеспечивали почти
стопроцентное попадание, реакция была даже несколько выше, чем у меклонца, а
логические цепи обладали свободной программой поведения.
Сейчас «Охотника» подстёгивал прямой приказ – ускорить
уничтожение террористов. Это было неправильно – люди ещё не расслабились после
схватки, они были наготове.
Тонкий как паутинка «глаз» робота, выдвинутый из-за угла
коридора, изучал противников. Вкупе с данными систем внутреннего наблюдения он
давал полную картину происходящего.
Меклонец на потолке. Головной сегмент выдвинут и движется по
случайным направлениям. Неприятно, но в момент, когда меклонец будет изучать
противоположные от «Охотника» коридоры, он не успеет среагировать на рывок.
Мужчина в броне с фузионным излучателем. Смотрит на одного
из убитых. Маловероятно, что успеет среагировать.
Невысокий мужчина с интеллектуальником. Может успеть, но его
излучатель маломощен.
Киборг (робот чувствовал биение электромагнитных полей). Со
скорострельным лазерным излучателем. Опасен, но смотрит в другую точку, и его
броня горит. Работоспособность неизбежно снижена.
Рослый мужчина с мощным тахионным излучателем. Очень быстрые
и точные движения. Крайне опасен.
«Охотник» определил три первоочередные цели. Меклонец,
киборг и мужчина с тахионным излучателем. Эвристические цепи провели расчёт – у
врагов не было ни единого шанса.
Шесть мощных, скопированных у меклонцев лап подобрались для
прыжка. Лазерные пушки дрогнули, начиная разворот, и «Охотник» прыгнул. У
противника не было шанса.
Робот вылетел из коридора, видя, как запоздало наводит свой
излучатель человек, как поворачиваются меклонец и киборг. Они не успевали –
никак.
Поток тахионов, заторможенный до световой скорости, возник в
области основного нервного центра. Робот просто проигнорировал этот факт – как
невозможный. Он ещё пытался отдать команды на выстрел, несмотря на то что
металлическое тело перестало ему повиноваться. Его полуразумные излучатели
терпеливо ждали приказа стрелять.
Потом удары фузионного ружья и плазменной пушки меклонца
разнесли «Охотника» на сотни оплавленных обломков. Это было понятно и
объяснимо. Робот прекратил функционировать без каких-либо эмоций, на которые не
был запрограммирован.
– Нет! – закричал комендант. – Нет!!!
Лемак сдержал смех. В гибели «Охотника», конечно же, не было
ничего хорошего, но зарвавшийся нахал требовал урока.
– Почему?! – чуть сбавляя тон, произнёс комендант. Он
повернулся к Лемаку, умоляюще произнёс: – Как они опередили робота?
– Я никогда не полагаюсь на технику, – мстительно заметил
Лемак. Молодое здоровое тело жаждало эмоций, схваток, интриг. Давно следовало
пройти аТан, давно…
– Как? – убито повторил комендант.
– Очевидно, у одного из них «Эскалибур», – сообщил Лемак.
– И?
– У тахионного оружия особые отношения со временем. – Лемак
нежно погладил ствол собственного «Эскалибура». – Знаете, эта пушка стреляет
почти на секунду раньше, чем вы спускаете курок. Вы разве не допущены к
информации грифа «Клинок»? Сочувствую.
Оставшийся в живых боевик сломался. Это Кей понял сразу,
хоть тот и не произнёс ни слова, быстро осмотрев труп брата. Слишком медленно
он отреагировал на появление робота, слишком равнодушно принял их удачу.
Возможно, снятый инстинкт самосохранения и делал для боевика
собственную смерть малозначащей. Гибель брата, однако, на него подействовала.
Плохо было и с Андреем. Броня киборга перестала гореть, но
её функциональность резко снизилась. Хуже всего было то, что оказались
потерянными все его датчики, размещённые на броне. Сейчас он по-прежнему
замыкал движение, но это было вынужденной мерой, не приносящей прежней пользы.
Лишь Томми хранила судьба… или неведомый бог из машины.
Вволю настрелявшись, не получив ни единого серьёзного попадания, мальчик
утратил всякую критику к происходящему. Кей мысленно отметил это, но вразумлять
Томми было не время.
Впрочем, до тюремного блока они добрались легко. Несколько
перестрелок на солидных дистанциях и немного закрытых люков, которые Кас/с/ис
вышибал своей пушкой, в счёт не шли.
Последнюю дверь им пришлось плавить в три ствола – тюрьма
была построена добротно. Но и за ней никого не оказалось. Круглый зал с пустыми
креслами надзирателей, работающие пульты…
– Сунуть лапу в плазму может любой, – сказал меклонец,
демонстрируя хорошее знание поговорок булрати. – А вот вытащить обратно удаётся
редко.
