Выйдя из лавки, Томми вопросительно посмотрел на Кея. Тот
предложил:
– Найдём «Утро» и послушаем местную звезду?
– Ага, – с видимым удовольствием согласился мальчик. – И
возьмёшь мне колы. Две бутылки.
Они нашли бар без труда, впрочем, это оказался и не бар, а
крошечный уютный ресторанчик. Кей долго веселился у входа, прочитав полное
название заведения: «Утро в сосновом бору». Томми не понял причины его смеха.
Лишь вечером Артур просветил его насчёт древнего полотна и даже нашёл
репродукцию в компьютерной энциклопедии искусства.
Тогда Томми признал, что Дач был не слишком уж неправ,
хохоча при взгляде на сложенную из грубых брёвен эстраду, где в сопровождении
двух булрати-подростков, игравших на деревянных трубах, пела Алла – молодая
самка-булрати.
Кто-то в «Утро» обладал тонким чувством юмора.
7
Артуру стало хуже на вторые сутки после старта с Урсы. С
утра он чувствовал себя неплохо, болтал с Томми и, попросив у него руепп, долго
всматривался в радужную глубину шарика. Кею пришлось просмотреть все данные
кибердиагноста, чтобы убедиться – чуда не предвидится. Мальчик умирал, медленно
– потому что больше половины его крови было замещено универсальным
гемоликвосом, – но неотвратимо – эксперименты армейских медиков разрушили не
только костный мозг, но и почки.
По крайней мере у Кея появилась лёгкая уверенность, что до
Грааля они успеют добраться. Он позволил себе выспаться и провёл несколько
спокойных часов в рубке – наедине с серой тьмой гиперпространства в экранах и
ровным голосом корабля, дочитывающего старую книгу.
Томми ворвался в рубку, когда корабль, прервав чтение,
сообщил:
– У нас неприятности, Кей. Мальчики…
– Артур умирает! – схватив Дача за руку, закричал Томми. –
Кей, он совсем умирает!
– Он не может умереть совсем, – стряхивая его руку, заметил
Кей. – Успокойся.
Но мальчик был по-своему прав.
Возможно, Андрей, побывавший в своей жизни и врачом, и
убийцей, смог бы объяснить происходящее. У Кея не было его опыта, а
кибердиагност лишь излагал симптомы, не рискуя назвать причин, – массированный
распад эритроцитов, словно остатки собственной крови Артура взбунтовались
против соседства с полимерным гемоликвосом.
Та зелёная бледность кожи, так поразившая Кея на орбитальной
базе, сейчас проступила вновь. Артур не стонал и не плакал, лишь жадно глотал
воздух, приподнимаясь над постелью, словно тянулся за чем-то невидимым и
ускользающим от него.
– Держись, король, – беря мальчика за руку, сказал Кей. – Не
смей сдаваться, слышишь?
То, что мог порекомендовать компьютер, уже проводилось.
Всхлипывал насос, прогоняя кровь Артура по лабиринту фильтров, очищая её от
продуктов распада. Параллельно мальчику вводились всё новые и новые ампулы
гемоликвоса – уже не было иного выхода, кроме как заместить весь объём крови. В
каюте повысилось содержание кислорода – корабль выполнял указания медицинского
компьютера, и голова стала легонько кружиться.
– Ты слышишь меня, Арти?
Губы мальчика шевельнулись:
– Да.
– Продержись сутки, малыш. Продержись, я прошу тебя…
Снова движение губ, беззвучный шёпот:
– Потом?
– Потом всё будет хорошо. Я обещаю. Помнишь, ты хотел чуда?
Знака, что вправе дойти? Оно будет, это чудо. Только не умирай. Арти!
Мальчик открыл глаза.
– Не спи!
– Он умрёт? – тихо спросил Томми из-за спины.
– Пошёл вон, – не оборачиваясь, велел Кей. – Арти, ты
понимаешь, что с тобой? Это ведь уже не последствия облучения, верно? Что ещё
можно сделать?
Артур догадывался, что происходит. Бактерии-симбионты,
незримый внутренний щит, защищавший его и от наркотиков, и от ядов, и от
дум-вируса, не были убиты облучением. Они затаились – в глубине тканей, в
ниточках капилляров, в клетках мозга. Переждали и принялись вновь заполнять
сосуды, преданно уничтожая чужеродные примеси.
А теперь его собственная кровь была лишь примесью в растворе
гемоликвоса. Ирония судьбы была в том, что сейчас Артуру могла помочь новая
порция бактерицидного облучения. Но у Кея не было для этого нужной техники, а у
Артура сил, чтобы всё объяснить.
– Не спи, – повторил Кей. – Пока ты борешься, ты живёшь.
– Дач, увеличить скорость? – поинтересовался корабль.
– Это возможно?
– Ну, посажу движок, но ещё процентов пять выжму, – заверил
его корабль.
– Десять.
– Пять, Кей. Я постараюсь.
Кей кивнул, не отрывая взгляда от лица Артура. Ему, кажется,
стало легче дышать, воздух в каюте был сладок и пьянил, как крепкое вино.
Сутки. Всего лишь сутки или даже меньше, если корабль справится с опрометчивым
обещанием.
– Арти, помнишь Рашель?
«Да» – одними глазами.
– Она передавала тебе привет. Хорошая девчонка, правда? Даже
помогла мне… немного.
Слабая улыбка.
– Эй, малыш… Не спи. Хочешь, слетаем на Таури, когда
разберёшься со своим богом? Если Ван Кертис тебя отпустит… но можно и на обратном
пути заскочить.
Артур покачал головой – слабо, с сомнением.
– Что, не позволит? Или у тебя задание – торжественно
принести себя в жертву высшим силам? Учти, я не согласен, такая работа булрати
под хвост пойдёт.
Он разговаривал с мальчиком всю ночь, условную корабельную
ночь, которая тем не менее не могла стать короче. У Кея были свои отношения с
маленькой смертью – сном, который так любит превращаться в смерть настоящую.
Дач то тормошил мальчишку, то баюкал его на руках, не давая лишь одного – спать.
И говорил, говорил, говорил…
– Знаешь, в твоём возрасте, шестнадцать с небольшим, я был
самым большим обжорой на планете. У меня как раз пошла перестройка тела, как и
планировали генетики, я из хиляка превратился в мордоворота. То, что
зарабатывал, превращал в шоколад и тот самый сыр, который ты не любишь…
…Террор-группы сожгли город за три часа. Когда Алкарисы
ворвались в свой курятник, от него уже ничего не осталось, кроме пепла и
подгорелой яичницы. А посреди города – дорожный указатель с Ксендаллы с надписью
«Гедеон». Чтобы знали, за что. В городе была кладка Небесного Лорда. По их
законам он мог иметь следующую лишь через сорок лет. Половина их офицеров,
виновных в прорыве, с подрезанными крыльями были сброшены со скал. Лорд
свирепствовал и гробил собственную армию. Вот такая старушка. А я ей заливал
про рыбку и планктон…
