Наш путь оказался длиннее и сложнее. Войска шли по колено в снегу, ежеминутно обходя или перелезая через ледяные глыбы, минуя нередко полыньи и маскирующие их сугробы. Пехота двигалась рядами, конница где по двое, а где гуськом. Шведы без боя оставляли мелкие острова и уходили. Так же просто заняли остров Варде, расположенный впереди Большого Аланда, и лишь у острова Бенэ впервые столкнулись с арьергардом противника.
Впрочем, воевать те не рвались и при первом нажиме поспешно отступили, бросив две пушки. Тут уж не удержались казаки и пошли вдогон, дважды атаковав противника. Уходящие гарнизоны, будто нарочно подтверждая ранние сообщения и расчеты, вместо яростного сопротивления и защиты земли охотно сдавались в плен. Всего восемнадцать офицеров, девятьсот семьдесят два нижних чина и четыре орудия.
За такое и наградную реляцию стыдно писать. Подошли, покорчили грозные рожи и получили победу. А не писать тоже как-то странно. Все же куча пленных и трофеев с брошенных повозок добыта. Причем командовал казаками мой старый знакомый Иван Матвеевич Краснощеков. Донской атаман, и первый из тамошних казаков был пожалован чином бригадира.
А как иначе? В южном корпусе я специально собирал старых проверенных командиров и подразделения, на кои могу положиться. Может, он моего Гену и не любит за прошлое, а командир хороший. Уважением среди своих пользуется, и забавно, но в молодости тоже был хороший гулебщик, промышлявший у татар и ногайцев хабар всяческий.
Операция предстоит достаточно опасная, и хорошо бы представлять, чего от людей ждать. Как и им от меня. В принципе все офицеры, начиная с Долгорукова и заканчивая Ломаном, мои люди и прекрасно сознают, кому обязаны повышением в чинах. И насколько их судьба зависит от моей удачи. И здесь, и в дальнейшем.
Через двое суток без малейших потерь занят был весь Аландский архипелаг. Нам достались брошенные батареи с боеприпасами, лазарет и транспортные суда, вмерзшие в лед. Худшим из врагов оказались вовсе не шведы, а усталость от тяжелых переходов и холода. Санитарное состояние армии вполне приличное. В каждом полку лекари, лекарств достаточно, число больных обычно колебалось между восемью и двадцатью (на полторы тысячи человек).
Спасибо теплой одежде, запасенным дровам и прежним тренировкам, когда, постепенно увеличивая расстояние переходов, я наглядно доказал: нормальный переход не отягощенного излишним обозом полка — до тридцати верст. В критических ситуациях, когда не считаются с отставшими, и пятьдесят можно превысить.
Определенный опыт большинство имело и не удивлялось понуканиям. Первый этап прошел в высшей степени удачно. Отслужили молебен и зачитали приказ, в котором, не скрывая предстоящих трудностей, я выражал уверенность, что «для русских солдат невозможного не существует».
Теперь колонны двинулись к шведскому берегу.
— Господин фон Нолькен, — я был почти счастлив и не скрывал этого при виде бывшего посла, — какая радость! Говорят, генерал-аншеф Карл Эмиль Левенгаупт и генерал-лейтенант Генрик Магнус фон Будденброк за поражения в войне и прочие недостатки отданы под суд. Судя по всему, приговор окажется суровым. Полагаю, будет справедливо для пущей красоты и вас казнить.
— Так их же шведы привлекли к ответственности, — в недоумении ставит меня в известность Гусев.
— Юрий, ты меня поражаешь. Он ведь один из основных виновников ничем не спровоцированного нападения на Россию. Хуже только Карл Юлленборг, дававший инструкции по свержению династии.
— Позвольте, — прогундосил бывший дипломат. — Но разве в совершенно возмутительных ваших прокламациях нет призыва к тому же, то есть уничтожению власти короля Швеции?
— Не позволю! — игнорируя претензии, восклицаю. — Ваша «партия шляп», прости, господи, за такое выражение, совершила чудовищное, ничем не оправданное преступление первой. Ответные меры будут предприняты исключительно по вашей вине. Вся кровь солдат и простых людей ляжет на ваши головы! — продолжаю гневно греметь в расчете на верного ординарца.
Пусть Гусев уже поручик, однако своего занятия вечно все записывать не прекращает. Точно после увольнения мемуары издаст. С великим Ломоносовым в главной роли. Хочется заглянуть, но не стану. Разве сам предложит. Ничего такого, чтобы стыдился, при нем не совершал. Аулы, бывало, приказывал жечь, но только за дело.
А где почесался или выругался, так человек. Надеюсь, понимает и не станет совсем уж интимными вещами делиться. Мои отредактированные побасенки солдатские уже в издательстве. Правда, там ребята оказались ушлые, сам воспитывал. Сборник выйдет слишком малым тиражом. Большинство историй издается в виде лубочных картинок. А которые объемом побольше, в детском приложении к «Ведомостям».
Потому останется навечно для потомков вся эта лабуда: «первый», «не спровоцировано», «возмездие». Приблизительно это же, подправленное выкладками об огромных убытках в торговле, дополненное реальными цифрами и увесистыми взятками, дружно поет сейчас оппозиция в Лондоне, поддержанная парочкой влиятельных газет и даже в Голландии «Gazette d’Amsterdam», имеющая международную известность и читаемая даже французами. Основные тезисы я подкинул, а раскрашивать в нужные цвета и обороты для определенной публики журналисты умеют и сами, если не скупиться на гульдены с фунтами.
Удовольствие дорогое, тем не менее польза немалая. Число продаваемых в Англии газет достигло трех миллионов экземпляров! Стыдно сравнивать с российскими тысячными тиражами. В одном Лондоне несколько ежедневных газет. Думаю, никто еще не сумел по-настоящему оценить роль СМИ, но власть уже вынуждена оглядываться на настроения в обществе и реагировать. А создать правильные и полезные — наша прямая задача. Рычаги и агенты влияния могут быть не только у англичан. Редакторская политика в пользу России ничуть не хуже «пенсий», выплачиваемых иностранными правительствами нужным людям. Вот и моим ливрам нашлось удачное применение.
Еще очень удачно вышла в 1736 году в американских колониях книга A Brief Narrative of the Case and Tryal of John Peter Zenger, Printer of the New York Weekly Journal. To есть по-нашему «Краткая история дела и суда над Джоном Питером Зенгером, издателем New York Weekly Journal». Сама история совершенно обычна. Губернатор Нью-Йорка сэр Уильям Косби отличался грубостью в ведении дел и напрямую прибегал к незаконным методам для достижения своих целей. Знакомая картинка во все времена. Замечательно другое.
Оппозиционная газета, тот самый New York Weekly Journal, поделилась с читателями сведениями о происходящих злоупотреблениях, за что была призвана к ответу и редактора потянули в суд. При этом вопрос достоверности или ложности фактов не ставился на рассмотрение, поскольку речь шла о фигуре королевского губернатора и по закону необходимо было лишь доказать, что Зенгер был издателем. Закон есть закон. Правда не имела значения.
Присяжные оправдали издателя Зенгера, и отныне публичные заявления, в которых излагаются достоверные факты, не считаются клеветой. Похоже, именно из этих времен выросли основы свободы прессы и получили защиту от незаконного преследования журналисты и издатели. В результате сначала нужно доказать пользу помощи Швеции, а дело достаточно скользкое. Цифры и объемы торговли с Россией я подбросил реальные.
