Да, положим, Томаш слишком напоминает Оуэна, и именно такого персонажа подсознание могло подсунуть Сету, чтобы помочь… ну, принять смерть или сменить реальность… или какая там задача у этого места, если у него вообще есть задача. Тогда вполне логично.
Но Реджину он бы выдумывать не стал. Она не похожа ни на кого из знакомых, ниоткуда. Ни выговором, ни самоуверенностью.
Нет, они настоящие. Или совсем как настоящие.
Но тогда Гудмунд…
— Прекрати! — велит он себе в который раз и шагает дальше.
Сквозь деревья между железкой и тюрьмой видно приближающийся угол пятиметровой кирпичной стены. Внешний край тюремной обороны.
Сет решает действовать по обстоятельствам. Если дыра большая и в нее можно заглянуть, он заглянет. Если в нее без проблем можно пролезть, тогда, он, пожалуй, так и сделает. Если нет, всегда можно вернуться еще раз. Чего-чего, а времени у них тут хоть отбавляй. Вторая попытка представится всегда…
В ста шагах от него у кирпичной стены горит свет.
Электрический. Совершенно точно. Странное белое пятно, не мигающее, в отличие от костра, и слишком яркое для фонарика или газовой лампы. Свет просачивается сквозь деревья и — если стена продолжается за деревьями — сквозь кирпичную кладку. При этом сияет он довольно низко, из дома не разглядишь.
Сет настороженно прислушивается — к возможным шагам по кирпичной кладке, к шуму приближающегося мотора, даже пыхтению кабана. Но вокруг никого, только он и его дыхание. Свет тоже льется безмолвно — ни урчания генератора, ни гудения флуоресцентной лампы. Он подходит ближе, и свет неожиданно резко бьет по глазам. Сощурившись и прикрыв глаза рукой, Сет доходит до дыры в тюремной стене.
Реджина была права. Брешь огромная. Пробита не только внешняя стена, но и все заборы за ней, включая деревянную ограду какой-то камеры, похожей на зал ожидания, которая теперь почти втоптана в землю. С того места, где стоит Сет, открывается прямой ход почти к самой сердцевине тюрьмы.
Источником света оказывается самый обыкновенный уличный фонарь, укрепленный на внутренней ограде, тоже пробитой и рухнувшей внутрь. Сияние заливает сваленные почти безобидными кучками кирпичи из внешней стены и завивающиеся края металлических сеток, бесконечными рядами окружающих здание тюрьмы.
Словно что-то гигантское вырвалось оттуда наружу. Вскинулось на дыбы в центре здания и понеслось на волю, сметая все на своем пути.
«Но как? И что это могло быть такое?»
Что бы это ни было и когда бы это ни произошло, сейчас все тихо-мирно, и единственный фонарь освещает путь вглубь.
Сет стоит у бреши в нерешительности. За пробитыми стенами и заборами рельеф идет под уклон, так что видно лишь шагов на сто, а дальше все снова тонет в темноте.
Там может быть что угодно. Вообще что угодно. Гробы со спящими людьми. Или просто пустые помещения, без людей. Или одно существо в черном комбинезоне, поджидающее во мраке.
Если это задача, то Сет не знает правильного ответа.
Войти или остаться в неведении?
Он крепко сжимает в руке фонарик:
— Я одним глазком. И все. Просто гляну, что там дальше.
Он шагает в темноту.
44
Сет перелезает через первые горки беспорядочно осыпавшихся кирпичей. Отдельные обломки скатываются с грохотом, но тут же снова наступает тишина.
Внешняя кирпичная стена самая высокая, что логично. Дальше идут три ряда металлической сетки с колючей проволокой поверху (не такой, как встречается где-нибудь на городских объектах, а гораздо острее и страшнее на вид). Сет с величайшей осторожностью пробирается мимо особенно запутанного клубка, но вот и это препятствие позади. Он оказывается прямо рядом с фонарем, который болтается на соплях у третьей по счету сетчатой ограды.
Вдоль забора по обеим сторонам висят еще прожектора, но этот единственный рабочий — тяжелый пластиковый кожух, приделанный к ограде, с горящей внутри лампочкой. Откуда берется ток, непонятно. На секунду Сет пугается, что под током может быть сама ограда, но потом вспоминает, что уже хватался за нее пару раз по дороге.
Он идет дальше. Прожектор теперь оказывается за спиной и светит в противоположную сторону. Все вокруг погружается в темноту. Деревья кончились. Тоже понятно: зачем давать заключенным лишнюю возможность куда-то вскарабкаться? Земля по-прежнему идет под уклон, тюрьма построена на самом дне лощины — так, кажется, это называется.
Сет видит ее очертания в лунном свете — комплекс построек, разбросанных по уходящему вниз склону, одни за заборами, другие вытянулись вдоль узкого служебного проезда. Еще там виднеются широкие пустые площадки, закатанные в потрескавшийся теперь и поросший сорняками асфальт. Наверное, прогулочные дворы для заключенных. Три главных пятиэтажных корпуса в самой низине обрамляют с трех сторон еще одну пустую площадку. Но во мраке их видно плохо.
Темно. Как в книжках пишут, ни огонька кругом.
Территория тюрьмы обнаруживает все больше сходства с остальными окрестностями. Заброшенная, безмолвная, замершая. Сет пробирается через очередные густые заросли, хоть и не такие высокие, как на заднем дворе дома. Как обычно, ни птиц, ни других ночных обитателей не слышно.
Сет останавливается в самом низу склона. Он уже зашел довольно далеко, бреши в заборах кончились. Луна по-прежнему светит ярко, а глаза успели попривыкнуть, и видно теперь лучше.
Но вокруг не происходит ничего. Никаких признаков жизни, даже двигатель не гудит. Ни звука. Это невозможно: масса людей, собранных в одном месте — пусть даже спящих, — должна производить хоть какие-то звуки. Томаш говорил, что очнулся здесь в окружении бесчисленных гробов за бесчисленными дверьми и стенами, но сейчас ничего похожего не наблюдается. Тут, пожалуй, даже темнее, безмолвнее и недвижнее, чем в других частях города. Воздух, и тот застоявшийся, словно в надолго запертой комнате.
Ничего. Совсем ничего. Настолько ничего, что у Сета закрадывается подозрение.
…неужели?
Неужели они ему наврали?
Пытались они его сюда не пустить? Если и пытались, то не очень настойчиво. На самом деле, если подумать, они, наоборот, завлекали его сюда своими рассказами.
Одного.
— Нет, — говорит он вслух. — Они кто угодно, только не…
Небольшую площадку прорезает луч света — в одном из трех главных зданий открылась дверь.
Оттуда выступает Водитель.
Сет падает на землю. Спрятаться толком негде: построек, за которыми можно укрыться, поблизости тоже нет. Остается только вжаться в траву и надеяться, что ее высоты хватит.
Водитель еще довольно далеко — до фигуры, темнеющей в освещенном проеме, около двухсот метров. Он всматривается во мглу, словно почуял что-то, а потом идет выяснять. Вот он шагает по ступеням, грохоча на всю тесную лощину.
