Книга Карл, герцог, страница 52. Автор книги Александр Зорич

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Карл, герцог»

Cтраница 52

Шум стал стихать – 80 децибел. А Карл, осваивая дискурс стали и елея, продолжал:

– А что это как не ересь, монсеньоры?

Тридцать децибел.

– Что скажут вам на родине, если вы подведете своих подданных под интердикт Его Святейшества, который может появиться здесь в любой момент?

Тишина. Только попискивает в животе у Альфонса Калабрийского самочинная мышка.

– Вы меня поняли, – удовлетворенно кивнул Карл. – А теперь я хотел бы, чтобы каждый из вас кратко и по существу изложил свои мысли относительно нашего предприятия. Я, как старший, буду говорить последним.

Все глядели на Карла с ненавистью, завистью и восхищением. Последнего постепенно прибывало. Карл чувствовал, что через два часа он их очарует навеки – как очаровал отца, мать, Луи, д’Эмбекура.

Первым решился Альфонс. Он выплюнул залетную волосинку, подобрался и сказал:

– Монсеньоры, как известно, Балканы – мягкое подбрюшье Европы. Поэтому я полагаю разумным предпринять высадку в районе Афин. Там мы можем рассчитывать на поддержку так называемых ортодоксальных эллинов, которые ненавидят турок…

Карл скривился. Он бы ещё в Египте предложил высадиться. Египет, как известно – житница Азии. Там мы можем рассчитывать на поддержку так называемых эфиопов.

И в этот момент, когда всё начало идти как по маслу, когда в похмельных мозгах войсководителей зашевелились хоть какие мыслишки по теме, случилась катастрофа. Хотя в первый момент Карл этого не осознал.

За окном послышался гвалт. Потом со стороны порта донесся тихий раскат орудийного грома. Потом за дверью швейцарцы из личной охраны Карла на непроебенительном французском сказали: «Сюда нельзя». Им что-то ответили по-итальянски. Швейцарцы восторженно взвыли.

Карл не выдержал, извинился, подбежал к двери, распахнул её и увидел такое: четверо его телохранителей беспричинно хохочут и подкидывают к потолку малого с длинными рыжими волосами. Заметив мультипликационные глаза Карла, они вытянулись по стойке «смирно».

Малый упал на пол, но совершенно этим не смутился, поправил съехавший набок меч и, улыбнувшись как змеюка, произнес длинную, восторженную тираду. Карл разобрал только ключевые слова – «Бельградо», «витториа» и «Джованни Вайвода».

За спиной Карла захлопал в ладоши Альфонс Калабрийский, которому было грех не знать итальянского. На улице ржали лошади и несколько солдат Гуго вдохновенно наяривали «Long way to Tipperery» <"Долгая дорога на Типперери" (англ.). Походная песня английских солдат.>.

Карл чувствовал себя круглым идиотом. Но прежде, чем он успел по-настоящему взбелениться, один из швейцарцев сказал:

– Мадьяры турок крепко побили, хозяин. Конец туркам. Амба.

Через три минуты из разъяснений рыжеволосого гонца, которые переводил Альфонс, стало ясно всё.

Мадьярский король Джованни Вайвода напал на турок, осадивших Белград. Восемьдесят тысяч лучших башибузуков Мегмета порублены на месте, ещё двести сотен утоплены в Дунае. Десять тысяч пленных обращены в истинную веру и розданы по монастырям. Пять тысяч упорствующих в своём язычестве распроданы на галеры. Очевидцы сообщают, что видели присных Сатаны, которые волокли души турок в Джудекку. Также замечены ангелы, с особой благосклонностью восприявшие в небесное лоно души тевтонских, английских и французских рыцарей, что сражались под знаменами мадьярского короля. В руки крестоносцев попал весь неприятельский обоз, в том числе и султанский гарем. Из гарема освобождены пятьсот девушек благородного происхождения. В частности, три дочери ортодоксального хана всея Московии, Кавказа и Степи. Их девство чудесным образом восстановлено, а сами девицы отправлены к родителю с подобающим эскортом.

Победа полная, изумительная, беспрецедентная и достославная. На Константинополь, впрочем, Вайвода не пойдет, потому что поляки в союзе с литвинами предательски напали на мадьяр и плевать хотели на интересы крестоносцев. Но весь мир Полумесяца стенает от невиданного поражения и стоит ткнуть пальцем в прогнившую Порту, чтобы она рассыпалась в прах, растаяла как дым, сгинула навеки как ночной кошмар. Мегмет был ранен, теперь не пьет, не ест, сгорает как свечка и со дня на день умрет от черного сплина. Эти данные, впрочем, непроверенные.

Папа же Каликст III уже совсем близко. С ним идет отборная кавалерия под предводительством лучшего итальянского стратега Джакопо Пиччинино. Папский поезд и кондотьеры будут в Остии с минуты на минуту. До захода солнца, это уж гарантия.

А сам гонец, Ваш покорный слуга Силезио Орсини, хотел бы вина и какой-нибудь ценный подарочек, по традиции положенный благовестнику. Вот хоть бы этот Ваш перстень, граф.

Перстень, о котором говорил Силезио, был украшен колоссальным бриллиантом «Три Брата» и являлся неотъемлемым достоянием Бургундского Дома. Он переходил от герцога к герцогу и только Филипп нарушил эту традицию, подарив перстень Карлу, графу Шароле, когда тот отбывал в крестовый поход. Филипп небезосновательно подозревал в перстне внушительное магическое могущество.

– Эта вещь не имеет цены, – отрезал Карл. – Обратитесь к моему казначею, его кабинет этажом ниже. Он выдаст Вам солидную премию.

Силезио настороженно выслушал перевод.

– Благодарю Вас, синьор, – он сладчайше улыбнулся, блеснул голубым хрусталем своих завидущих глаз и, чуть подавшись вперед, осведомился:

– Но как казначей сможет определить размеры премии, синьор? Ему ведь неведомы границы Вашей щедрости.

За спиной у Карла раздалось подозрительное бульканье. Кто-то, кажется Гогенгейм, сладострастно крякнул.

– Двести экю, – припечатал Карл. – Ваших слов со ссылкой на меня будет достаточно.

– Эй, дружок, – да, это был Гогенгейм, – иди к нам, выпей винца с дороги.

Силезио мигом прошмыгнул в комнату мимо Карла. Граф обернулся. На столе, словно бы собравшись статистически из неприкаянных квантов, появились бутыли и кубки. В порту теперь слаженно салютовали целыми батареями. Остия погружалась в пучины развеселого веселья по случаю неминуемого крушения прогнившей Порты.

Со звоном посыпалось оконное стекло. На полу с угрожающим шипением крутилась шутейная пороховая ракета. Ещё одна хлопнулась о потолок и спикировала на стол, воткнувшись в бутыль, как шампанская пробка в реверсивном просмотре. Все от души рассмеялись. Карл выбежал вон.

* * *

Выбора не было. Разогнать стихийный День Победы силами своих солдат Карл не мог – это означало бы нарушение крестоносной этики и подрыв его авторитета вождя народов на веки вечные. Но сидеть сложа руки и дожидаться, пока все спустят пар, снимут стресс, просто здорово проведут время, Карл тоже не мог. Потому что на разноплеменных народных гуляньях от счастья тоже умирают, и притом порою сотнями.

Вывод напрашивался сам собой: порядок должны наводить истинные хозяева города. Чьи хлебные склады, в конце концов, подожгут турецкие диверсанты во всеобщем хмельном дыму? Его, графа Шароле, или пресловутых Колонна?

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация