Я слушала большую историю одной маленькой жизни и понимала, что была права: неспроста Леля выросла такой бунтаркой. Мало того что от нее отказалась мать, так еще она и чувствует себя чужой, не являясь человеком, как, впрочем, и доминантом. Она везде чужая!
— Но как такое могло случиться? Ведь эти доминанты совсем другие? — спросила, не понимая действий ни предыдущего императора, ни матери Лели.
— Они тоже были людьми, и хотя считают себя выше, тоже подвержены обычным человеческим порокам, — усмехнулась Раниярса. — Но полукровки большая редкость. Насколько я знаю, Лелиан вторая. Первым является наш советник Карай Туманный. Однако он сумел обуздать туман, о чем и говорит его фамилия. — Леди снова улыбнулась. — Хватит с вас сегодня потрясений, давайте спать. Надеюсь, вас не смутит мое присутствие? Анторин велел присмотреть за вами.
— Не смутит, — ответила, обдумывая новую информацию. — Но зачем за мной присматривать? Разве мне грозит какая-то опасность?
— Вы человек, и более подвержены стрессам и шоковым состояниям. Это просто забота о гостье, — убедительно проговорила Раниярса, но я ей почему-то не поверила. Однако спорить не стала. Вечер выдался нелегкий, и сон сейчас был весьма кстати.
Глубокой ночью меня разбудил какой-то шум. Раниярсе снился дурной сон, женщина стонала, всхлипывала и металась по кровати. Попытка разбудить ее привела к тому, что я получила довольно болезненный удар по скуле и вынуждена была ретироваться. Но леди не желала вырываться из оков кошмара, и мне пришлось пойти на крайние меры. Схватив стоящий на ночном столике кувшин, налила воды в стакан и выплеснула его содержимое женщине в лицо. Раниярса вскочила с диким воплем, озираясь по сторонам и недвусмысленно выставив перед собой сжатые в кулаки руки. Я не была уверена, что пустит в ход кулаки, но рисковать не стала, благоразумно держась подальше от кровати.
— Что… что случилось? — спросила женщина, тяжело дыша и вытирая мокрое лицо.
— Вам снился кошмарный сон, пришлось разбудить вас, — объяснила я, показывая стакан. — Ну и тяжелая же у вас рука, леди Раниярса! — пожаловалась, прикладывая продемонстрированную посуду к саднящей скуле.
И в этот момент наступила полная темнота. Сначала я напугалась, но потом догадалась, что это свеча догорела и потухла. По памяти добралась до кровати и устало опустилась на нее. Простыни были влажными от воды, пролитой в процессе побудки агрессивной леди.
— Простите, — тихо проговорила женщина, тоже опускаясь на мокрую кровать. — Иногда со мной такое бывает. Былые трагедии возвращаются и бередят душу.
— Не стоит извиняться. Кому из нас не снятся страшные сны? — ответила я полушепотом. В последние месяцы мне не раз приходилось просыпаться посреди ночи в холодном поту, в сорочке, перекрутившейся от метаний в забытье.
— Неужели и вам снятся кошмары? — удивленно спросила Раниярса. — Хотя да, после Туманной долины такое возможно.
— Ночные демоны начали посещать меня задолго до знакомства с магией, — усмехнулась я. — Не стоит недооценивать обычных людей. Порой они могут быть гораздо страшнее доминантов и впадающих в бешенство принцесс с магическим даром. — Высказывание получилось излишне горестным и пафосным, нужно было как-то сгладить впечатление от нежелательной ночной откровенности. — Но это все не важно, чего во сне ни привидится! У нас еще есть время, чтобы выспаться.
— А вы совсем не такая, какой показались мне на первый взгляд, — задумчиво проговорила Раниярса. — Прибыв в Наминайскую империю, вы показали себя сильной личностью — сдержанной, но открытой для всего нового и готовой к переменам. Чего нельзя было сказать о вас в окружении родственников. Там вы казались излишне сдержанной и надменной.
— А разве вы не вели себя соответственно окружению? — спросила с усмешкой. — В Возрении вы тоже не позволяли себе такого раскованного поведения, как на родине. Приспособляемость является важнейшим компонентом инстинкта самосохранения. Выживать — это первое, чему учится любое существо, появляясь на свет.
— Странно слышать такие слова из уст человека вашего положения, любимой дочери короля, — заметила женщина.
— Это не менее странно, чем ваше положение. — Реплика получилась довольно грубой и бестактной, но с надеждой на получение информации от принцессы Лелиан пришлось распрощаться. А узнать об отношениях императора и его бессменной фаворитки следовало как можно больше.
— Вы правы, со стороны может показаться весьма подозрительным, что двое людей так долго находятся в близких отношениях, не желая их узаконить. Но в действительности на это есть веские причины. Не будь Анторин императором, мы бы поженились. Сейчас же это не представляется возможным, — грустно проговорила леди.
— Разве в Наминайской империи так важны титулы и положение в обществе? — спросила я, не понимая, что мешает императору взять в жены ту, кого он любит.
— Нет, титулы у нас не в чести. Иначе я не стала бы возлюбленной императора, — посмеиваясь, сказала Раниярса. — Ведь у меня вообще нет никакого титула. Нет даже родового имени, передаваемого по наследству. Мы, безродные, добившиеся высокого положения, сами выбираем себе фамилию но душе. Вот почему я стала Свободной. Однако по прошествии десяти лет свобода уже не кажется мне столь ценной и желанной.
— Так почему же вы до сих пор не стали императрицей? — решилась я спросить прямо, без намеков, не надеясь на то, что Раниярса сама разоткровенничается.
— А вот это самая грустная часть истории нашей с Анторином любви, — тихо ответила женщина. — Я не могу подарить ему наследников, и до тех пор, пока у него или у Лелиан не появится как минимум двое детей, я останусь всего лишь фавориткой.
— Мне очень жаль, — проговорила я. И только сказав, поняла, что мне действительно жаль, и я совершенно не хочу разрушать эту пару.
— Не стоит нас жалеть. Лелиан уже пятнадцать, через пару лет она станет совсем взрослой и мы выдадим ее замуж за Карая. Мы ждали одиннадцать лет, подождем еще, — спокойно сказала Раниярса.
— А что думают о ваших планах сами Леля и Карай? — поинтересовалась я, удивляясь тому, с какой легкостью эта женщина рассуждает о чужих судьбах.
— Лелиан понимает, что вряд ли кто-то еще решится на брак с ней. А Карай… Он, конечно, не в восторге, — посмеиваясь, ответила женщина. — Но он тоже весьма неоднозначная личность. Они оба полукровки и идеально подходят друг другу.
— Теперь я понимаю, почему он такой злобный, — проговорила я задумчиво.
Раниярса рассмеялась, и я тоже невольно улыбнулась. Будешь тут злюкой, когда в перспективе предстоит связать свою жизнь с неконтролируемой, подверженной вспышкам ярости девицей.
Раниярса покинула мой дом ранним утром, пообещав зайти позже. А к обеду я получила весьма странное письмо от советника Карая Туманного. Это было официальное приглашение на закрытый совет. Как я поняла, обсуждать на нем будут мою нежелательную осведомленность в магических делах Наминайской империи. Идти на встречу с этой неоднозначной, как выразилась Раниярса, личностью совершенно не хотелось. Оставалось только надеяться, что мы там будем не одни.
