За спиной Изабель он увидел Джейса с Алеком. Они обнимались. Алек смеялся. Джейс хлопал его по спине. Как-то непохоже на ужасную месть, хотя Саймон не стал бы утверждать, что такое развитие событий ему не нравится.
– Хотел сказать тебе это до Восхождения, – продолжал он.
Изабель резко перестала улыбаться.
– Если это предсмертная речь, я не желаю ничего слушать, – с яростью в голосе заявила она. – Ты не посмеешь так со мной поступить. Ты не должен даже думать о смерти. С тобой все будет отлично.
– Нет, – возразил Саймон. – Ты все не так поняла. Я хочу сказать это тебе сейчас, потому что если я переживу Восхождение, все мои воспоминания вернутся.
Девушка почти мгновенно перешла от злости к смущению.
– Тогда что ты хочешь мне сказать?
– Неважно, вернутся воспоминания или нет, – начал Саймон. – И не имеет никакого значения, если вдруг завтра очередной демон шандарахнет меня очередной амнезией. Я тебя знаю: ты придешь и найдешь меня, куда бы меня ни занесло, спасешь от всего, что бы со мной ни случилось. Ты придешь за мной, и я снова открою тебя для себя. Это точно. Потому что я люблю тебя. Люблю безо всяких воспоминаний. Люблю прямо сейчас.
Повисла тишина, которую нарушали только всякие не относящиеся к делу вещи – ну, вроде музыки и разговоров окружающих. По лицу Изабель Саймон не мог толком понять ничего.
Наконец она спокойно произнесла:
– Я знаю.
Он не сводил с девушки взгляда.
– Это… – медленно сказал он. – Это что, намек на «Звездные войны»? Потому что если так, я хочу объясняться тебе в любви снова и снова.
– Ну, так что тебе мешает? – поддразнила Изабель. – Давай, действуй. Скажи это еще раз. Я так долго этого ждала.
– Я люблю тебя.
Она рассмеялась. С любой другой девушкой это привело бы его в ужас – ты ей признаешься в любви, а она смеется! Но Изабель всегда его удивляла. Саймон не мог отвести от нее глаз.
– Правда, любишь? – глаза ее сияли. – Правда?
– Правда, люблю, – признался он.
Саймон привлек Изабель к себе, и они стали танцевать вместе – на самом верхнем этаже Академии, в сердце всей ее семьи. И потому что она так долго ждала признания в любви, Саймон повторял ей эти слова снова и снова.
Магнус то и дело терял ребенка из виду. Не очень хороший знак на будущее: маг подозревал, что хорошие родители всегда точно знают, где находится их дитя.
В конце концов, он определил местонахождение малыша – на руках у Маризы. Та сидела на кухне и ворковала над своим сокровищем.
– Ой, привет, – Мариза явно чувствовала себя немного виноватой.
– Привет, – ответил Магнус. Положил руку под маленькую синюю головку, нащупал упругие завитки волос. – И тебе привет.
Ребенок испустил негромкий беспокойный вопль. Магнусу уже почти научился различать значение звуков, которые издает малыш. Сейчас тот, похоже, проголодался. Маг мгновенно сотворил бутылочку молочной смеси, уже подогретой и готовой, и протянул руки. Мариза с видимой неохотой, собрав всю силу воли, отдала ему малыша.
– Ты отлично с ним управляешься, – заметила она, когда Магнус уложил ребенка на сгиб руки и сунул в маленький рот бутылочку.
– У Алека лучше получается, – возразил маг.
Мариза улыбнулась, явно гордясь сыном.
– Он очень взрослый для своего возраста, – с любовью в голосе произнесла она и смутилась. – Я в его возрасте, когда стала мамой, такой… такой не была. И не вела себя так… так, как мне бы следовало вести себя в присутствии детей. Но то, что я была молода, меня совершенно не оправдывает.
Магнус глянул на Маризу сверху вниз. Он вспомнил, как уже сталкивался с ней лицом к лицу – давным-давно, когда она была одной из союзниц Валентина. Тогда он думал, что навсегда возненавидел Маризу и все, что она сделала.
А еще он вспомнил, как простил другую женщину, тоже последовавшую за Валентином. Вспомнил, как она пришла к нему, держа на руках маленькую девочку. Она хотела, чтобы все стало так, как должно быть. Той женщиной была Джослин, а девочкой – Клэри. Она стала единственным ребенком, который рос на глазах Магнуса.
Он никогда не думал, что у него будет собственный ребенок, который будет расти у него на глазах.
Мариза оглянулась на него, выпрямившись и развернув плечи. Возможно, маг ошибся, оценивая чувства, которые она испытывала все эти годы. А вдруг она вовсе не пыталась забыть о прошлом и с гордостью, присущей только нефилимам, думала, что Магнус должен следовать ее примеру? Или, наоборот, всегда хотела извиниться, но ей не позволяла гордость?
– Ох, Мариза, – вздохнул Магнус, – забудь об этом. Я серьезно. Не упоминай больше об этом никогда. Я не ожидал, что повороты судьбы сделают нас одной семьей. Но только прекрасные сюрпризы, что преподносит нам жизнь, делают ее стоящей.
– И тебя она все еще удивляет?
– Каждый день, – заверил ее Магнус. – Особенно с тех пор, как я познакомился с твоим сыном.
Он вышел из кухни, держа сына на руках. Мариза тенью последовала за ним. Они вернулись на вечеринку.
Его возлюбленный Алек, образец зрелости, размахивал кулаками вокруг головы его парабатая. В последний раз, когда Магнус их видел, они обнимались. Видимо, Джейс отпустил очередную свою неудачную шутку.
– Да что с тобой не так? – спрашивал Алек.
Он смеялся, не переставая колотить кулаками вокруг Джейса, а тот крутился на диване, кидаясь в Алека подушками.
– Серьезно, что с тобой не так?
Очень резонный вопрос, подумал Магнус.
Он оглядел комнату. Саймон танцевал с Изабель – просто отвратительно танцевал. Впрочем, девушка, кажется, не возражала. Клэри подпрыгивала на месте рядом с Марисоль – она была лишь чуть выше латиноамериканки. Катарина у окна резалась с Джоном Картрайтом в карты – и, похоже, обчищала его без малейших усилий.
Роберт Лайтвуд появился прямо рядом с Магнусом – как всегда, бесшумно.
– Привет, малыш, – проворковал он, глядя на младенца. – Куда ты пропадал?
Он подозрительно покосился на Маризу. Та закатила глаза.
– Мы с Магнусом разговаривали, – она аккуратно коснулась руки мага.
Поведение ее было совершенно очевидным: добиться расположения зятя и получить больше доступа к внуку. Магнус не раз наблюдал такие семейные интриги, но не думал, что когда-нибудь столкнется с ними лично.
– Ну и? – нетерпеливо поинтересовался Роберт. – Вы уже выбрали ему имя?
В этот миг музыка резко оборвалась, и гулкий голос Роберта Лайтвуда разнесся по всей комнате.
Алек отодвинулся от Джейса и спрыгнул с дивана. Встал рядом с Магнусом. Диван, наконец рухнул, погребая под собой Эрондейла, запутавшегося в подушках.
