Девушка устроилась рядом с ним на маленьком диване. Теперь Саймон гораздо острее чувствовал те несколько дюймов, что их разделяли. И что, нужно переходить к делу прямо сейчас?
– Как по мне, так Нью-Йорк что-то слишком переполнен, – заявила Изабель.
– Демонами?
– Воспоминаниями, – пояснила она.
– Ну, для меня избыток воспоминаний – точно не проблема.
Изабель пихнула его локтем в бок. Даже от этого его тело словно вспыхнуло.
– Ты знаешь, о чем я.
В ответ Саймон тоже пихнул ее локтем.
Касаться ее, совсем обычно и небрежно, словно в этом нет ничего такого…
Вернуться к ней, видеть ее так близко и такой послушной…
Она хотела его.
Он хотел ее.
И все должно было быть очень легко.
Саймон кашлянул и, сам не зная зачем, поднялся с дивана. А потом, словно этой дистанции между ними было недостаточно, отступил к противоположной стене.
– И что же нам теперь делать? – спросил он.
Похоже, Изабель на мгновение растерялась, но уже в следующую секунду кинулась в атаку.
– Устроим свидание. Еще одно. – Девушка не просто говорила – она командовала. – В Аликанте. На нейтральной территории.
– Когда?
– Я уже думала об этом… Прямо сейчас.
Саймон ожидал вовсе не этого – но, с другой стороны, почему бы нет? Занятия на сегодня уже закончились, а второкурсникам разрешалось выходить за пределы Академии. Нет никакой причины не пойти с Изабель на свидание прямо сейчас. За исключением того, что у него не оставалось времени подготовиться, продумать стратегию, разобраться с волосами и решить, что надеть, чтобы иметь вид «небрежно-беспорядочный». А также на то, чтобы устроить мозговой штурм и составить список тем для разговора, если вдруг беседа зайдет в тупик… Но ведь все эти приготовления не спасли предыдущие три свидания от провала. Может быть, настало время для спонтанности?
Тем более что Изабель не из тех, кто дает возможность выбирать.
– Хорошо, прямо сейчас, – согласился Саймон. – Хелен пригласим?
– На наше свидание?
Тупица. Он мысленно дал себе подзатыльник.
– Хелен, будешь третьей на нашем романтическом свидании? – крикнула Изабель.
Блондинка высунула голову из-за двери.
– Обожаю быть пятым колесом в телеге, – заявила она. – Но мне не разрешено отсюда уходить.
– Что, прости?
Пальцы Изабель поигрывали золотым кнутом, обвитым вокруг левого запястья. Саймон при всем желании не смог бы сейчас упрекнуть девушку в том, что ей хочется испытать этот кнут в деле. На чем-нибудь. Или на ком-нибудь.
– Пожалуйста, скажи, что ты пошутила.
– Катарина поставила у хижины защитный круг, – объяснила Хелен. – Вас он не остановит ни на входе, ни на выходе, но, как мне сказали, чрезвычайно эффективно сработает, если я попытаюсь уйти отсюда раньше, чем мне разрешат.
– Катарина не могла так поступить! – запротестовал Саймон, но осекся, когда Хелен подняла руку, останавливая его.
– Ей они тоже особого выбора не оставили, – печально объяснила она. – Я специально попросила ее согласиться. Это часть сделки.
– Это никуда не годится, – Изабель едва сдерживала ярость. – Саймон, забудь о свидании. Хелен, мы остаемся с тобой.
Она вся так и светилась прекрасным жаром праведного гнева, и Саймон вдруг отчаянно захотел подхватить ее на руки и целовать не отрываясь до самого конца света.
– Об этом не может быть и речи, – отрезала Хелен. – И вы уберетесь отсюда немедленно. Возражения не принимаются.
Вообще-то, конечно, у них нашлась бы целая куча возражений, но Хелен быстро дала им понять, что, если они останутся, она будет знать, что испортила им день, – а это еще хуже, чем торчать тут в одиночестве.
– Пожалуйста, выметайтесь отсюда к чертовой бабушке. И учтите: я говорю это с огромной любовью.
Они с Иззи крепко обнялись, а потом Хелен подошла к Саймону и тоже сжала его в объятиях.
– Не облажайся, – шепнула она ему на ухо и решительно вытолкала обоих за дверь.
На дорожке перед домиком нетерпеливо ржали две белых лошади – они словно ждали Изабель. Саймон предположил, что так оно и было. Животные в Идрисе вели себя иначе, чем в мире людей: они будто понимали, чего от них хотят, и, если хорошенько попросить, с удовольствием выполняли просьбу.
– Так куда именно мы отправимся? – спросил он.
Саймон только теперь сообразил, что в Аликанте надо на чем-то добираться. Это ведь Идрис. Они сейчас в Идрисе. А значит – никаких машин и поездов. Только средневековые виды транспорта или магические средства. Ну что ж, лошадь наверняка лучше вампирского мотоцикла. Хотя и ненамного.
Изабель усмехнулась и с такой легкостью взлетела в седло, словно не на лошадь садилась, а на велосипед. Саймон же долго и неуклюже вскарабкивался на спину коня, кряхтя, потея и кое-как отгоняя мысль о том, что Изабель только глянет на него и тут же все-таки решит все бросить.
– Мы пойдем по магазинам, – сообщила Изабель. – Пора тебе самому выбрать себе меч.
– Вообще-то это не обязательно должен быть меч, – сказала девушка, когда они вошли в «Стрелу Дианы».
Поездка в Аликанте показалась Саймону словно пришедшей из сна или, по меньшей мере, из дешевого дамского романа. Двое всадников на белых жеребцах галопом неслись мимо крошечных деревушек, по изумрудным лугам и через лес, пылающий осенней листвой. Волосы Изабель чернильной рекой струились по ветру, а Саймону даже удалось не свалиться с коня – хотя он никогда бы не подумал, что сможет удержаться. А лучше всего было то, что за шумом ветра и топотом копыт разговаривать оказалось невозможно. И пока они молчали, то, что происходило между ними, казалось простым и естественным. Саймон почти забыл, что это один из важнейших дней его жизни и все, что он скажет или сделает, может навсегда положить этому конец.
Но стоило только вновь оказаться на земле, и эта ноша тяжким грузом легла ему на плечи. Нелегко придумывать и говорить умные вещи, если в голове вновь и вновь крутятся два слова.
Не облажайся.
– Тут есть все, – продолжала Иззи, видимо, пытаясь заполнить мрачную тишину, пока нервы Саймона валялись в отключке. – Кинжалы, топоры, сюрикены… ну, и луки, конечно. Самые разные. Потрясающе просто.
– Да, – еле слышно отозвался Саймон. – Потрясающе.
За год, проведенный в Академии, он научился драться почти не хуже любого из своих соучеников, и упражнялся со всеми видами оружия, которые сейчас перечислила Изабель. Но, как выяснилось, уметь обращаться с оружием и хотеть его иметь – совершенно разные вещи. В жизни, которой он жил до того, как связался с Сумеречными охотниками, Саймон страстно рассуждал о необходимости запрета на оружие и мечтал, чтобы все ружья и пистолеты Нью-Йорка оказались на дне Ист-Ривер. Конечно, пистолет – это не меч, и не то чтобы Саймону не нравилось чувствовать под пальцами дрожь тетивы и наблюдать за стремительным и уверенным полетом стрелы прямо в «яблочко». Но то, как Изабель обожала свой кнут, то, как Клэри рассказывала о своем мече, словно о друге или родственнике … Любовь Сумеречных охотников к оружию, сеющему вокруг себя смерть, – не совсем то, к чему можно быстро привыкнуть.
