Продолжая шутить, она пыталась привести в порядок непослушные волосы.
– Ничего.
Сев напротив нее так, чтобы фотоаппарат снимал их профиль, он потянул ее за простынь, и она села на кровать.
– Просто укуси его, но не откусывай и делай все, чтобы оно не упало.
Николь послушно открыла рот, и Доминик вложил в него яблоко, а затем приложился своим ртом с другой стороны, чтобы их губы разъединяло только яблоко. Подыгрывая ему, Ника начала, глядя ему прямо в глаза, кокетливо соблазнять умоляющим взглядом. Словно заведенный зверь, он раскрыл свой рот, оголив зубы и пытаясь изобразить пасть, прокусывающую плоть. Она, подумав, что они во что-то играют, отреагировала своей звериной хваткой. В кадре в это время получалось, как будто они со звериным влечением хотят накинуться друг на друга, но яблоко им не дает этого сделать. Спустя несколько секунд Доминик начал подниматься, и Николь, не отпуская яблоко, также привстала на кровати. Он прижал ее тело к своему, и теперь их рты показывали нежный поцелуй. Доминик взял яблоко в руку и, вытащив его, встал за ней, ее лицо смотрело прямо в камеру. Николь прижалась к нему спиной и положила голову на руку, притягивающую ее. Доминик начал медленно водить яблоком от ее головы вниз сначала по губам, по шее, затем спускаясь в ложбинку между грудьми, еще ниже в область живота катая яблоко по кругу на простыне, и наконец, спустившись еще ниже, он замер, держа его у нее между ног. Простынь немного мешала, но все равно от его прикосновений и загадочности ей ужасно хотелось поцеловать его в губы, она подняла руку, чтобы притянуть его голову к своей, как он резко убрал голову, поняв ее намерения. Он начал массировать одной рукой ее грудь, а второй пытался найти дорогу яблоку, катая его между ног. Николь отвечая на все его ласки, но ей хотелось большего, и она снова потянулась к его губам, но он опять отвернулся, и тогда она рассержено откинула его руки прочь и отодвинулась от него, явно обидевшись. Доминик, поняв, что она расстроилась, начал ее успокаивать.
– Иди сюда, – сказал он.
Протянув ей руку, он ждал. Николь обернулась через плечо и посмотрела в его молящие глаза, сделав шаг назад, она снова прижалась к нему.
– Надеюсь, ты мне объяснишь? – добавила раздраженно она.
– Конечно, посмотри прямо.
– Что?
Прищурившись, она посмотрела на него.
– Посмотри прямо перед собой, – повторил Доминик.
Николь подняла голову и заметила стоящую камеру, направленную в их сторону.
– Ты делаешь фотосессию!
– Да.
– А почему нельзя целоваться? Ты разве не хочешь запечатлеть наш поцелуй?
– Нет, просто после поцелуев, – он запнулся, – ты сама прекрасно понимаешь, что бывает после поцелуев, а я бы не хотел чтобы на фотографиях был запечатлен весь процесс, – шепнув ей на ухо, он искренне улыбнулся, прижимая ее к себе.
– Ее уже можно выключить? – кокетливо спросила она.
– Да.
– Так чего ты ждешь?
– Сейчас.
Доминик спустился с кровати подошел к фотокамере и выключил ее. Николь осталась стоять на том же месте.
– Выключил? – спросила она, смотря на него.
– Да.
– Тогда…
Она развела в стороны руками простынь и обнажила себя.
– Иди ко мне.
Глава 31
Через каждые два дня, по первоначальному договору, они проводили влажную уборку квартиры, и вот Доминик домывал свой коридор, как заметил застывшую Николь с взглядом, направленным на входную дверь, и, затревожившись, поспешил к ней. Подойдя, он стал рядом и тоже посмотрел в сторону двери, но ничего не заметил, она была закрыта как и раньше.
– Что такое?
– Ничего, – спокойно ответила она.
– А все же?
– Дом, у меня просто проскользнула глупое подозрение.
– Какое?
– По-моему, в день, когда нас заперли, лампочка на двери была красного цвета.
– Она уже три недели горит зеленым, значит и тогда горела зеленым, – возразил Доминик, – так что не говори глупостей.
– Да, а если она все это время была открыта? Кроме первого дня.
– Не была! – успокаивающе произнес он.
– Почему ты настолько уверен?
Повернувшись к нему, она с подозрением на него посмотрела.
– Ты пытался ее открыть?
– Да, – сознался Доминик.
– И?
Поняв, что он не собирается отвечать, она сделала несколько шагов к двери. Доминик остановил ее, схватив за руку.
– Не надо, – прошептал он.
– Она открыта? – спросила она, не поворачиваясь.
– Да, – еле выдавил из себя Доминик.
Николь начала думать, как бы она поступила, если бы знала правду. Она повернулась лицом к гостиной и начала вспоминать все прекрасные эмоции, которые испытала в этой квартире, а затем посмотрела в его перепуганные глаза.
– Как долго ты знаешь?
Поняв по ее спокойному тону, что все хорошо, он выпустил застывший в легких воздух.
– Я понял еще на третий день. Выходит, я более наблюдательный, чем ты.
– Если не секрет, что тобой двигало?
Глубоко в душе Ника надеялась на признание, но Доминик все испортил.
– Интерес! – очень спокойно произнес он.
– Так значит интерес!
Немного обижено она направилась в свою комнату, когда Доминик окликнул ее. Николь не остановилась, лишь, не оборачиваясь, произнесла:
– Я хочу побыть одна.
Доминику не понравилась ее реакция, и он сразу вспомнил слова отца, когда он повздорил со своей первой девушкой: «Девушки ужасно любят страдать, они сами себе выдумают обиду на мужчину, верят в нее, затем сами же нас прощают и уже улыбаются, как будто ничего и не было. Время делает чудеса». Но времени у них почти не осталось, и больше всего ему не хотелось, чтобы последние три дня они провели порознь. Поэтому он побежал за ней, а догнав, схватил ее, развернул и крепко прижал к себе.
– Глупенькая, на что ты обиделась? Если на то, что я тебе не рассказал, а ты давно хочешь покинуть это место, то прости, мы можем уйти прямо сейчас.
– Мы? – подняла на него голову Николь.
– Да.
– Я не хочу отсюда уходить, – созналась она.
– Тогда что тебя так расстроило?
– Ничего.
– Говори, – не отступал Доминик.
Николь очень хотелось выговориться, но она из последних сил сдерживалась, а затем наконец произнесла:
– Ты такой как все.
