«Возьми меня за руку, приди под покровом тайны»…
Оливия только приподняла руки, чтобы взять его за голову, как Торин схватил ее запястья, демонстрируя, что нельзя.
«Ах так!»
Гнев бушевал в ее душе, и она быстро оторвалась от его губ и отбросила его руки, презрительно смотря на него, но в его глазах она разглядела лишь наслаждение от власти. Оливия испепеляла его взглядом, но его это еще больше забавляло. Тогда она решила перейти к другой стратегии.
«Я разрешила взять над собой верх в спальне, но думаю, одного раза с тебя будет достаточно».
Ее лицо изменилось на милое, глаза начали тепло соблазнять, игриво смотря в его, и наконец, прикусив губу, она потянулась за бутылкой вина, когда Торин, завороженный, наблюдал за ее искусной игрой соблазнения. Запрокинув голову и аккуратно убрав свои медные локоны назад, она подняла бутылку над собой, и маленькая струйка начала спускаться от ее подбородка по шее к груди. Торин наблюдал за ее проделками, и от восхищения его рот слегка открылся, а глаза потемнели, и предательская эрекция выкинула белый флаг.
«Потому что ночь принадлежит влюбленным,
Потому что ночь принадлежит страсти,
Потому что ночь принадлежит влюбленным…
Потому что ночь принадлежит нам».
Он нагнулся и прикоснулся губами к ее коже, всасывая капельки вина с нее, когда ее план сработал, и Торин, обхватив хрупкую грудную клетку, изо всех сил прижимал к своему рту ее грудь, она начала лить вино ему на голову. Он возмущенно поднял глаза на нее. Как только он хотел отобрать у нее бутылку, Оливия улыбнулась, показав, что она пуста, и поставила ее обратно на стол.
«С любовью мы засыпаем,
С сомнением – порочный круг
Вращается и пылает»…
– Правда, намного лучше, когда я сверху, – шепнула она ему на ухо, желая его проучить.
Достигнув мочки уха, она схватила ее жадно ртом, немного покусывая, почувствовала метал серьги на своем языке. Ее пальцы спустились по его торсу вниз к его твердому члену и, сжав его в ладони, она начала тихонько его сжимать, он застонал.
«Без тебя я не могу жить,
Прости, – я тоскую, я горю,
Я верю, что время пришло, —
такое реальное, чтобы почувствовать…»
– Мне так приятно, когда ты в моей власти, – издевалась она, и ее рука замерла.
– И что теперь? – немного задыхаясь, но приходя в себя, сказал он. – Ты хочешь, чтобы я тебя умолял продолжить?
– Прекрасная идея! – продолжала шептать она. – Мне этим и нравится любовник на одну ночь, – ее пальцы водили по его щеке, – можно получить от него все, что нужно, а на утро забыть.
Торин закипел изнутри и сам не заметил, как схватил ее за волосы, потянул их назад, от боли она вскрикнула.
– Кто-то очень хотел, чтобы ее напугали, – прорычал он.
Схватив за бедра, он хотел быстро насадить ее на себя. Но Оливия, поняв его намерения проучить ее, сделав все по-своему, оттолкнулась руками от его груди, быстро вскочила на ноги, показывая, что она больше не хочет продолжать. Он пристально на нее посмотрел, когда она повернулась, чтобы уйти.
«Так коснись меня, коснись меня, коснись меня…
Потому что ночь принадлежит влюбленным».
– И ты думаешь, я позволю тебе уйти? – ледяно произносит он.
По ней пробегает неведомый до сих пор страх. Она не успевает опомниться, как он хватает ее за руку, грубо подводит к столу, слегка наклонив, и становится сзади. Ей ничего не остается, как опереться руками о стол.
– Ты не посмеешь! – кричит она своим привычным командным тоном.
– О!
Поставив свою стопу возле ее, он развел сильнее ее ноги.
– Ты так думаешь?
Грубо взяв сильной рукой ее за плечо, он быстро и жестко входит в нее. Оливия вскрикнула от боли, но его сознание будто блокировало ее отчаянную мольбу.
– Перестань, мне больно, – кричала она.
«Зачем ты это делаешь? – пульсировал в ее голове вопрос. – Вот мне и расплата за все мои выходки. Он просто наказывает меня!»
Ей стало противно от того, что она такая беспомощная и ей ничего не остается, как позволить ему отомстить ей хоть так.
– Перестань, – продолжала она молить, когда он продолжал болезненно в нее входить.
Разбитая и униженная, она рухнула полностью на стол, из глаз почти пробивались слезы.
– Прошу тебя, Торин, – еле слышно произнесла она.
«Что я делаю? – придя в себя, он с ужасом посмотрел на лежащую на столе Оливию и испугался. – Почему я это делаю? Я никогда раньше не обращался грубо с девушками! Ты прекрасно знаешь, почему, ты так хочешь ее проучить», – он тяжело вздохнул.
Быстро выйдя из нее, он отошел. Она не почувствовала, что он кончил, но не успела она осознать, что не хочет его сейчас видеть, как повернулась и выпалила:
– Скотина! Я тебя ненавижу! – разъяренно кричала Оливия, и из ее глаз почти хлынули слезы. – Подонок!
Но увидев возле стены спрятанного во тьме, испуганного, как тогда в лифте, Торина, она замолчала.
«Он еще больше напуган своим поступком, чем я! – она пораженная, застыла. – Так тебе и надо! – первым пришло злорадство. – Вот и корчись теперь в ужасе от самого себя! – продолжала представлять она его мучения, но вдруг ей стало тошно от самой себя. – Это ты его допекла. Доигралась?»
Его взгляд был таким безжизненным, он будто смотрел сквозь нее, только тяжелое дыхание давало понять, что он в панике.
«Как я мог с ней так поступить?» – продолжал терзать он себя.
«Может быть, лучше оставить его одного? – продолжая смотреть на него, думала Оливия. – Ну да, как же. Разве ситуация в лифте тебя ничему не научила? Он запросто опять погрузится в свой собственный страх».
Оливия подошла к нему. Его сердцебиение участилось. Смотря ему в глаза, она подняла руки и обняла его лицо.
– Успокойся, – тихо произнесла она, – посмотри на меня, – она гладила его щеки большими пальцами, ожидая, когда он успокоится, – все хорошо, – шептала она.
«Вот она настоящая, как всегда, пытается помочь, – думал Торин, смотря на нее, – даже после того, как я обидел ее самым ужасным способом!»
Его руки накрыли ее, и она поняла, что он пришел в себя. Убрав ее руки со своего лица, он так же напугано продолжал на нее смотреть.
– Оливия, я… – он замолчал.
– Торин, все хорошо.
– Нет.
Он встал, взял простынь и укутал в нее Оливию.
– Иди спать, – прошептал он и вышел в гостиную.
