– А может, мы… – Торин хотел сказать «могли бы попробовать», но передумал.
– Ты хотел что-то сказать?
В душе Оливия надеялась на его признание.
– Да нет, так, мысли вслух. Что же в нем такого, в твоем проекте?
– Ты хочешь посмотреть на него? – она обрадовалась его интересу.
– Как будто ты мне позволишь.
– Позволю.
– Когда? – загорелся Торин.
– Сейчас.
– Сейчас? Он что же, здесь?
– Пойдем.
Оливия направилась в соседнюю комнату, Торин встал и последовал за ней. Они зашли в темную комнату, из-за плотно зашторенных штор в комнату не попадал естественный свет. Торин, зайдя в комнату, замер в ожидании, когда Оливия включит свет.
– Не боишься?
– Чего?
– Того, что если ты его увидишь, мне придется тебя убить? – прошептала в темноте Оливия у него за спиной.
Торин напрягся, но не сказал ни слова, лишь когда она через время расхохоталась, он глубоко вздохнул. Оливия включила свет. Света стало так много, что он полностью ослепил. Только через несколько секунд Торин разглядел огромный натуральный макет куска земли, данного для проекта, состоявший из миниатюрных деталей. Привыкнув к яркому освещению, Торин заворожено стал обходить макет по кругу, так же, как Оливия днем.
– Знаешь, меня давно мучает вопрос, – начал он.
– Спрашивай.
– Почему именно этот кусок земли, что в нем особенного – это обыкновенная пустырная территория.
– В этом же и вся прелесть!
– В смысле?
– В том, что она как белый лист. В ней нет того, что может привлечь, например, нефти, золота, газа или алмазов, а значит в нашем мире она не представляет интереса. Так вот, на этом белом листе я могу создать любой мир.
– Но здесь уже есть парки? И мало того, они превосходны.
«Похвала из твоих уст словно мед», – подумала Оливия.
– Так зачем же ты утвердила мои парки? Из сочувствия? – недовольно посмотрел он на нее.
– Я столько раз специально вызывала твой гнев, но у меня не получалось. А оказывается, твои детища это твое слабое место.
Оливия внимательно посмотрела на него с видом наконец разгаданной загадки.
– Тебе не понять! – он резко опустил глаза вниз.
– Ну да, я же умею только платить.
– Точно! – он сурово взглянул на нее.
– Это прототип, – через несколько секунд после очередной баталии объявила Оливия.
– Прототип?
– Да, прототип. Это макет первого оазиса, я их так называю.
– Их что, несколько?
– Девять, если быть точной.
– Девять? – почти выкрикнул Торин.
– Да, и можно тебя попросить так не кричать, – мягко произнесла она, – девять. Так вот, в одном из них будут твои парки.
– Это что же, «LifedreamCorporation», а точнее, Слон создал для тебя девять идеальных проектов?
– Ну не Слон, а команда «LifedreamCorporation».
«Что же в них такого особенного?» – про себя думал он.
– Ну и что же здесь за супер канализация и мусороперерабатывающие фабрики? – вспомнив основные ее вопросы на презентации, решил поинтересоваться Торин.
– Зацепила? Вижу, что зацепила, – улыбаясь, спросила Оливия.
– Ну, так ты мне ее покажешь или это тайна? – он неодобрительно глядел на нее.
– Нет никакой тайны.
Подойдя к макету и убрав сбоку защелку, она приподняла изображающий верхнюю часть почвы слой, так что остались только постройки, от которых выходили трубы, сначала входившие в специальную подземную постройку, а потом расходились по полям.
– Такие маленькие трубы для канализации? – засомневавшись, подытожил Торин.
– А больше и не надо.
– А что это за объект? – показал он на небольшое строение, которое наполовину находилось под землей и куда сходились все трубы от жилых домов и расходились по полям.
– Это фильтр.
– Фильтр? Для чего? Наверное, чтобы очищать стоки от химии.
– Не угадал! На этой земле нет химии, так что этот фильтр всего лишь отделяет воду от отходов. Вода по маленьким надземным трубам распространяется по полям, а другие отходы выкачиваются с помощью специальных насосов в специальные баки. В этих баках они находятся, пока полностью не перебродят, – она показала на маленькие макеты баллонов, находящиеся недалеко возле каждого жилого района, – через маленькие трубочки из баков в баллоны поступает натуральный газ, который затем поступает в дома, а перебродившие натуральные отходы используются уже как удобрение.
– Это все очень хорошо, но ты правда считаешь, что люди, родившиеся и живущие в цивилизации, а значит привыкшие ко всему с добавлением химии, потому что оно быстро действует, откажутся и будут жить по чьим-то правилам?
– Ты же две недели прожил и ничего!
– Я?
– Ты! Когда ты захотел жить в своей квартире и тебе вручили целую инструкцию по эксплуатации квартиры и здания, тебя наверняка мучил вопрос, зачем все это, это ведь так сложно, жить по инструкциям, но ты вскоре привык. Ведь так?
– Привык, – согласился Торин, – этот дом что, тоже эксперимент?
– Конечно! Неужели тебя даже не насторожило, почему в анкете квартиросъемщика одним из первых пунктов стоит: «В доме нет подземной автопарковки, так что если у вас есть машина, вам не подходит этот дом»?
– У меня ведь нет машины в этом городе, поэтому я не стал заострять внимание на этом пункте. А почему ее нет?
– Потому что на нулевом этаже расположена скважина, из которой поступает вода в дом, а также там находится пробуренная яма, в которую также через канализационный фильтр вода возвращается обратно, а фильтр каждую неделю выкачивается, и экологически чистые нечистоты просто вывозятся.
– Ты хочешь сказать, что во всем доме никто не пользуется средствами гигиены? Ведь почти в каждом моющем средстве есть химические добавки.
– Почему же пользуются? Ты же пользовался согласно арендного контракта?
– Пользовался.
Торин, вспомнил пункт из инструкции, висящей в ванной комнате: «В доме можно пользоваться только теми средствами гигиены, которые при любой необходимости выдаются портье», и которыми он, правда, две недели пользовался.
– Вот видишь, это не так уж и сложно.
– И что еще в этом доме такого, что может свести с ума квартиросъемщика?
– Квартиросъемщик в этом доме только один – ты!
– Я? Я что, единственный квартиросъемщик? Все остальные купили здесь квартиры? Интересно, сколько же они стоят?
