– Да, называй меня Скорый, – зареготал он в ответ.
Прошёл ещё один муторный, на одной ковыляющей ноге, час.
Рыжий вернулся и молча сел, глядя перед собой.
Его обходили, словно неживого.
– Сержант! – позвал Вялый. – Поди на словечко.
– Слышишь, что этот говорит? – кивнул Вялый на Витьку, когда Сержант подошёл.
Сержант вопросительно мотнул головой.
– Он ночью слышал, как стреляли. В районе села.
Сержант перевёл глаза на Витьку.
– Немного, минуты две, – ответил Витька быстро. – Даже минуту, наверное.
– А ты с кем стоял? – спросил Сержант. – С Самарой? Он отчего не слышал? Спал, что ли?
Самара уже образовался за плечом с виноватым видом.
– Сержант, я клянусь: не спал. Задремал на минуту. Меня Витька толкнул, когда начали стрелять.
– А чего вы меня не разбудили?
– Так прекратили сразу.
Сержант постоял недолго, глядя в бойницу, в лицо задувал ветер… и вышел на улицу, за блокпост.
Думал там, втаптывая ногой камешек.
«И чего делать? Оставить пост, идти на базу?.. Нет».
«Кого-то одного отправить на базу или двоих, чтобы узнали, в чём дело? Кого? Вялого и… Витьку. Да».
«Или всем сразу идти? А пост оставить? Кому он нужен… Нет, нельзя…»
Он развернулся, чтобы войти в блокпост, и тут вдалеке раздался такой явственный грохот, словно разорвалось огромное брезентовое полотно и оттуда начался камнепад. Глухо било и отдавалось эхом в земле.
Из блокпоста выскочили разом и Самара, и Витька, заполошные, как с пожара.
Стали на месте, потому что бежать было некуда.
Все смотрели в сторону базы: грохотало там.
– Нас штурмуют, пацаны, – сказал Сержант, не очень узнав свой голос, как-то непривычно прозвучавший.
– Их штурмуют, – сказал Кряж, он тоже вышел, труба гранатомёта за спиной. – А нас ещё нет.
– Нас и не будут, – ответил Сержант и сразу повысил голос: – Ну-ка, на хер все, давайте в блокпост, вылетели…
Несколько минут они слушали явный шум боя.
– Собираемся, – велел Сержант. – Цинки возьмите. Гранаты, кто сколько сможет. Уходим на базу.
Все, кроме Рыжего, начали застёгивать разгрузки, перевязывать натуго ботинки, собирать гранаты – они постоянно лежали на блокпосту в двух зелёных ящиках.
– А пост? – спросил Рыжий.
– Собирайся, рядовой, – сказал Сержант. – Пост мы оставляем. Я так решил.
Сержант взял бинокль и минуту разглядывал местность вокруг блокпоста, сначала в одну бойницу, потом во вторую.
– Пошли, всё.
Крепкой трусцой они сделали пробежку до перелеска, негусто стоявшего в ста метрах от блокпоста.
– Стоп, – скомандовал Сержант.
Все присели на жухлую травку.
– Машина… Машины едут, – сказал Вялый, вглядываясь в дорогу. – Со стороны базы…
Сержант сам услышал шум моторов ещё раньше. Он тоже смотрел на дорогу, видя краем глаза, как Рыжий улыбается.
«Радуется, наверное, что сейчас меня вздрючат за то, что оставил блокпост», – подумал Сержант лениво.
– Наш! Это наш «козелок»! – растянул пигментную щеку в улыбке Вялый. – Пошли, чего мы тут…
– Сиди, – тихо откликнулся Сержант.
«Козелок» подъехал к блокпосту почти в упор, ко входу носом, и забибикал: два, три сигнала подряд.
Вялый встал в полный рост, удивлённо глядя на Сержанта, и сразу же сел: из «козелка» выскочили двое бородатых, в странной какой-то, яркой форме и притаились у входа в блокпост. Потом ещё один выпрыгнул и, пригибаясь, подскочил к бойнице, извлекая, кажется, гранату из богатого видом, не российского «лифчика».
– Охереть, – выдохнул Вялый. – Кто это?.. Это же чехи. На нашем «козелке». Давай их мочканём?
Самара лязгнул челюстью.
Рыжий сжимал автомат, то вцепляясь в цевьё, то раскрывая руку. На автомате оставался влажный след.
Треснула граната в помещении блокпоста: бородатый бросил. И ещё одна. И третья: её, кажется, вкатили в бойницу с другой стороны.
Следом из машины выскочили другие двое, и все они влезли в блокпост.
Их не было минуты полторы.
– Уходим, – сказал Сержант.
– Давай обстреляем? – предложил Вялый, чуть не дрожа от желания.
– Мы не будем, понял, Вялый? Не будем! – ответил Сержант, почти рыча.
– Почему? – спросил Вялый, и ноздри его дрогнули.
– А потому, что перестреливаться с блокпостом – пустое дело. Так можно стрелять целые сутки. Или ты хочешь его штурмом взять? Вшестером?
– А машину? – спросил Вялый презрительно.
– А если там наши пацаны? Хотя бы один? Связанный? Хочешь его прострелить?
Вялый двигал желваками, словно жаждал перекусить что-то, мешающее дышать, наброшенное, как узда.
Все не отрываясь смотрели на блокпост.
Оттуда вышли бородатые, хмурые и быстрые: залезли в машину и резко рванули с места, обратно в сторону базы.
Отъехав недалеко, возле крутого поворота за холм, уводящего их из-под обстрела, дали длинную очередь по перелеску.
Самара чертыхнулся так, что едва не упал на живот, Вялый присел на колено, Сержант не шелохнулся. Пули прошли высоко: по кронам.
«Догадались, что мы где-то здесь… – подумал Сержант. – И сами боятся».
– Надо было их встретить на блокпосту, – сказал Вялый. – Я бы их встретил.
– Ты бы лежал там сейчас с дыркой в голове, – ответил Сержант и пошёл первый меж деревьев, вглубь.
Через тридцать секунд обернулся: все шли за ним. Он прибавил шагу, побежал. Слышал дыхание и топанье тяжёлых мужицких ног.
Если бежать кратким путём, то они могли выйти к базе одновременно с «козелком». Его дорога была куда длиннее.
В стороне базы продолжалась стрельба, изредка прекращаясь, тогда они останавливались и дышали.
Рыжий дышал всех тяжелей: он цинк с патронами нёс.
«Ничего, пусть…» – подумал Сержант, но на следующий переход цинк взял Самара.
«Ну, пусть Самара», – согласился Сержант.
Километра за два до базы пошли медленней, неспешно.
«Скоро наши собственные растяжки начнутся, – размышлял Сержант. – Я ведь их не видел с этой стороны… И вообще их другой взвод ставил… Сейчас потревожим свою собственную гранату, как будет хорошо…»
– Давай правее брать, к дороге, – сказал минут через десять.
