Трупы истерзанных тел увеличивали преданность Розалии родной партии, избранному делу и любимым вождям пролетариата — Л. Д. Троцкому-Бронштейну и В. И. Ленину-Бланку.
Часто после расправ над несчастными мучениками она приказывала отправить Льву Давыдовичу и Владимиру Ильичу доклад о том, как она беспощадно расправляется с врагами советской власти и просит у вождей дальнейших указаний.
В одном из своих рапортов-телеграмм она сообщала: «Мною в Крыму выявлено 300 тысяч буржуазии и почти 200 тысяч женщин, сотрудничавших с буржуями (жены, любовницы, сестры и матери). Это источник шпионства, спекуляции и всякой помощи капиталистов. Но мы их не боялись и расстреляли всех».
В другой телеграмме Троцкому и Ленину она сообщала, что в массовом истреблении буржуев и недобитых белогвардейцев ей активно помогает председатель Крымского ВРК Бела Кун. Это он предложил ей во всеуслышание объявить, что все оставшиеся белые офицеры обязаны зарегистрироваться, а те, кто не явится на регистрацию, будут объявлены советской властью вне закона и расстреляны.
Бела Кун (1886–1939), венгерский еврей, деятель международного «рабочего» движения; с 1902 г. — в социал-демократической партии Венгрии; в марте 1918 г. организовал венгерскую группу РКП(б); был председателем созданной в мае 1918 г. Центральной федерации иностранных групп РКП(б), одним из руководителей интернациональных отрядов Красной армии; один из основателей компартии Венгрии. «В 1920-м выехал в Советскую Россию, — пишет БСЭ, т. 13. — Участвовал в вооруженной борьбе против белогвардейцев в Крыму, был членом Реввоенсовета Южного фронта, председателем Крымского ревкома. В 1921 — в Германии… активно участвовал в деятельности Коминтерна, был членом ИККИ (с 1921)» и т. д.
Бела Кун после разгрома Врангеля заправлявший на пару с Розалией Землячкой усмирением Крыма путем террора и организованного голода, в какой-то момент вынужден был скрываться. Он нашел прибежище в доме у недавно вернувшегося в Крым из-за границы Максимилиана Волошина. В награду за укрывательство «красного вождя» Волошину был при советской власти сохранен дом и обеспечена относительная безопасность. В благодарность поэт передаст жилище советской власти, превратив его в Дом творчества. Ну что ж, хоть кому-то «из бывших» повезло остаться в живых после встречи с садистом Куном.
А тогда, по наущению Бела Куна и по требованию Землячки многие из оставшихся офицеров явились, как было указано. Их разместили недалеко от Симферополя, в скотобойне, где и расстреляли из пулеметов. Среди тысяч расстрелянных были не только офицеры, но и инженеры, бухгалтера, учителя, врачи.
«Кстати сказать, большая часть врангелевской армии, обманутая листовками большевиков о том, что тем, кто останется, будут обеспечены жизнь и свобода, осталась в Крыму, не захотела покидать русскую землю. Эти оставшиеся, поверившие большевикам дурачки и телята подверглись вакханалии истребления. Так называемые «крымские расстрелы» под руководством венгерского еврея Бела Куна и нашей, отечественного розлива, Розалии Самойловны Залкинд, более известной под кличкой «Землячка», — пишет в своем эссе «Чаша» Станислав Куняев. — Разные назывались цифры, но теперь стрелка, долго колебавшись то на семи, то на сорока, то на семидесяти, остановилась наконец на цифре 170 000. Причем по инициативе Землячки, экономившей чисто по-женски патроны, огромное количество людей было утоплено в море с камнями, привязанными к ногам. В хорошую погоду долго еще были видны мертвецы, стоящие рядами, как если бы в военном строю… Но потопляли пленных только большевики и только в двух известных случаях (в массовом количестве), а именно после разгрома кронштадтского восстания и после ухода из Крыма Врангеля… Утопили их Землячка и Бела Кун. А между тем мемориальная доска этому фашисту Бела Куну до сих пор висит в самом центре Москвы, возле старинной Кутафьей башни Московского Кремля, в самом начале Воздвиженки, то бишь Калининского проспекта». Любопытны и строки из письма большевика с террористическим прошлым, а по совместительству писателя и советского агитпроповца Александра Серафимовича товарищу Розалии Землячке: «Культурная работа в Москве идет. Буржуазия бежит, а с нею — артисты, музыканты и другие ее услужающие».
Но вернемся в растаптываемый большевистским сапогом, намаявшийся от пожаров и расстрелов Крым 20-х годов XX века. После сотен тысяч замученных и убиенных (170.000, о которых упоминает публицист С. Куняев — далеко не окончательная цифра) дошла очередь и до местных евреев. Которые ни за что не хотели верить, что их единокровница Залкинд-Землячка так расправляется с людьми. Даже ее прозвище Демон не настораживало. Поэтому на ее призывы они явились, как было указано, к одной из больниц города. Ничего удивительного, ведь среди медперсонала было большое количество евреев. Многие из них в начале XX века лично встречались с Антоном Павловичем Чеховым, облюбовавшим божественный южный край. На встрече с Розалией Самойловной они, среди прочего, высказали свое пожелание увековечить память великого русского писателя и их коллеги — уникального земского врача в истории Крыма. Она, внимательно выслушав интеллигентную просьбу, дала честное большевистское слово выполнить их наказ. Но попросила, мол, в связи с тем, что за время Гражданской войны на территориях, где шли бои, была большая завшивленность и тиф, всем находящимся здесь, в том числе и врачам, необходимо пройти медицинское освидетельствование. Некоторых врачей эта просьба повергла в недоумение и, обращаясь к Землячке, они стали уверять, что больных среди них нет и быть не может. На что она посетовала, что таков порядок новых властей, а значит, всем необходимо сдать одежду в прожарку и пройти медосвидетельствование.
Присутствующие: мужчины и женщины, старые и молодые — согласились. Было предложено пройти в неподалеку стоящее помещение бани воинской части, где далее пройти в левую дверь — женщинам, в правую — мужчинам. Не мешкая, люди раздевались и шли на верную смерть. Когда зал наполнялся, туда впускался смертельный газ. Затем чекисты вытаскивали баграми трупы, не забывая заглянуть каждому в рот в поисках золотых зубов и коронок. С пальцев мертвецов снимались кольца и перстни, с рук — часы и браслеты. В те первые годы красного террора чекисты больше всего любили расстреливать в банях, особенно в монастырских; не потому ли, что там легче всего смыть с себя кровь? Однако стреляли везде: в подвалах, в квартирах, на лестничных площадках и во дворах жилых домов.
Через 20 лет, в годы Второй мировой подобные трюки с регистрацией, медосвидетельствованием, умерщвлением и массовыми расстрелами проделают талантливые ученики большевиков — эсэсовцы, собирая всех евреев, комиссаров и коммунистов, живущих в той или иной оккупированной немцами местности. И много прежде печей Майданека и Саласпилса были печи неказистой крымской бани в 20-е годы XX века и других невзрачных строений. Только вот первые и главные палачи Русского Народа получили не места на скамье подсудимых, а… памятники, памятные таблички, улицы, площади и города, поименованные их палаческими именами.
Медицинский персонал не только Симферополя, но и других городов Крыма, состоявший в основном из людей еврейской национальности, за очень короткое время был уничтожен под руководством секретаря обкома партии Р. С. Землячки. Ненависть этой садистки вкупе с физическим уродцем Бела Куном к людям своей национальности была для всех непонятна и необъяснима.
