Все три культуры различаются по акцентам в универсальной структуре деятельности.
В соответствии с отечественной теорией П.Я. Гальперина, деятельность состоит из трех этапов – планирования, исполнения и последующей оценки результата, каждый из которых может протекать во внешнем или внутреннем плане.
Французы склонны к тому, что выражается в русской пословице «Семь раз отмерь, один раз отрежь!». Они склонны к демагогии. Так считают русские и американцы. Французские родители много разговаривают с детьми. Нам это кажется избыточным.
Американцы, кажется, хорошо помнят, что любая активность имеет смысл, только если достигнута заранее поставленная цель. Начинать что-то и не завершать совсем не в их духе. Поэтому американский родитель уделяет особое внимание тому, чтобы задачи, которые он ставит перед ребенком, были в принципе достижимы. Иначе неудачи снизят мотивацию достижения, а в перспективе сделают ребенка безвольным и безынициативным.
Российский же родитель всю душу вкладывает в поиск недостатков в исполнении детьми домашних заданий, мелких поручений, уроков… Глядя на результаты своего труда, мы прежде всего смотрим, что бы еще поправить? Точно так критично оцениваем мы достижения наших детей.
Хитрость такого родителя состоит в том, что он все время поднимает планку. Он как бы говорит: «Ты никогда не станешь таким умелым, как я!» При таком раскладе ребенок никогда не почувствует себя победителем.
Типичная ошибка наших пап и мам в том, что, усмотрев хотя бы мелкий недостаток, они дают оценку ребенку в целом: «Ты – неумеха», «Ты всегда меня подводишь», «Я так и знал…». Отрицательная оценка как личности ребенка, так и результатов деятельности гасит самооценку у ребенка.
Склонность родителей критиковать ребенка деформирует всю структуру деятельности. Детское желание сделать что-то интересное, красивое или полезное сменяется стратегией на избегание неприятностей, защиту от родительской агрессии, уход от наказания.
НАЦИОНАЛЬНЫЕ СТИЛИ ПРИНЯТИЯ РЕШЕНИЙ
Акцент на том или ином этапе деятельности не означает, что в национальных системах воспитания упускаются целые фрагменты взаимодействия с миром. Контроль за тем, что делает ребенок, есть и у французов, и у американцев. Но, насколько я успела отследить, французские родители контролируют процесс самостоятельного исполнения ребенком задания, подсказывая только в особо трудные моменты. Обучение проходит по типу мастерских, в которых каждый ученик занят индивидуальным заданием, но всегда может обратиться за помощью к мастеру.
Методика «активного слушания», известная российским родителям по книгам Ю.Б. Гиппенрейтер, лишь частный случай принципа обратной связи с ребенком, который культивируется французами.
Американцы не отыгрывают решение обратно, если оно уже принято. За этапом принятия решения следует этап исполнения. Нужны особые усилия, чтобы инициировать пересмотр дела. Французы размышляют, принимают решение в процессе его исполнения, как модистка шьет платье с постоянными примерками и подгонками. А мы?
В нашей манере принятия родительских (да и государственных) решений есть большая доля волюнтаризма. Мы идем не от анализа внешней ситуации, парциально, как американцы, или процессуально, как французы, а как своенравные люди, которые пытаются ситуацию, ее участников продавить под свои сильные желания. Решения вытекают из «Я так хочу!», «Я так сказал!», «Я всегда так поступаю!». Родительская позиция выражается в приказах: «Как я сказал, так и будет!», «Нет, ты будешь меня слушать!», «Мое слово – закон!», «Мое решение не обсуждается!». Ну и знаменитое «Яйца курицу не учат!». Согласитесь, этот безапелляционный тон больше подходит для режимных учреждений.
Непоколебимость считается у нас признаком силы духа. Своим детям мы завещаем никогда не сдаваться, всегда отстаивать свою точку зрения, под которой иногда подразумевается первая пришедшая в голову мысль.
Французы не принимают решения раз и навсегда. Принятие решений может затягиваться на годы. Примером такой «тягомотины» являются французские суды.
Как сказала моя коллега, социолог Мартин Бургоз, принятие решений для французов – это упоительный процесс, который может закончиться самым неожиданным образом.
После всегда несколько шокирующего опыта встреч с другими культурами я пришла к выводу, что в «процессуальном способе принятия решения» есть смысл: человек все время должен быть в тонусе, не расслабляться, обращать внимание на людей и обстоятельства. Для него важна обратная связь – с участниками событий, со свидетелями и экспертами. В контексте воспитания – родитель корректирует свое решение с учетом настроения ребенка, сложившихся обстоятельств, своего ресурса, помощи других членов семьи и прочих факторов.
Если понаблюдать за тем, как ведет себя наша мама с малышом в магазине, можно убедиться в том, что ребенок воспринимается как груз, обуза, препятствие, вещмешок, с которым предстоит совершать покупки. Пока ребенок ведет себя молча, безвольно, его можно разместить в тележке и курсировать среди полок с продуктами. Но вот он заерзал, захныкал, стал ворочаться и уже не смотрит вперед, с интересом разглядывая новые предметы, а поворачивается к маме и протягивает к ней руки. Может, он соскучился, испугался или устал? Вне зависимости от того, чего хочет ребенок, мать начинает его гасить, глушить окриком, с ужасом оглядываясь по сторонам, как будто опасаясь санкций со стороны окружающих.
Не пройдет и минуты, как обязательно подскочит какая-нибудь тетенька из покупателей, которые ходят в магазин из любопытства, и потребует:
– Мамаша, успокойте ребенка!
Или какой-нибудь дяденька сделает «козу», испугает малыша, доведя его до крайней степени истерики:
– Вот я тебя сейчас забодаю!
Или кто-то потребует вывести нерадивую мамашу из магазина, чтобы не будить полусонных кассиров и не нарушать покой покупателей. Очень часто дети нам мешают. Очень часто дети нас раздражают. Складывается впечатление, что они нас умиляют, только когда, перекормленные, молча пялятся по сторонам, с признаками недоразвития.
Французы поражают нас своей беззаботностью. Кажется, они знают секрет, как ловко и быстро достичь совершенства во всех сферах. У них не трясутся руки от мысли о предстоящей неудаче, их дети не боятся идти домой, где их ждут строгие родители, их не мучают комплексы неполноценности. Их детям незнакомо чувство вины за непосильные страдания, в которые они повергают папу и маму.
Возможно, мысли счастливчиков устремлены вперед, в будущее, в то время как неудачники постоянно оглядываются, боясь повторить ошибки.
