Планетолет терял высоту и двигался к месту, которое на единственной и довольно-таки неточной карте планеты именовалось Кратером Юноны.
Мы двигались сравнительно медленно – чтобы вся наша внешняя аппаратура могла вести съемку повышенного качества.
– С такими темпами трястись будем до вечера, – не открывая глаз, буркнула Тайша.
Но я не успел ей ответить. Потому что в этот момент у самого моего видеоокна из тумана вынырнула и унеслась прочь (а точнее, это унесся прочь наш планетолет) небольшая птица кобальтового цвета. И еще одна. И еще… Стая!
Что-то в этой птице показалось мне… знакомым, что ли?!
Я потребовал от бортового компьютера передать свежеотснятый кусочек моему персональному милитуму – совершенно механически, почти не отдавая себе отчета в том, за каким хреном во мне вдруг проснулся интерес к орнитологии.
Говоря по правде, уровень моих познаний в этой области характеризуется способностью отличить курицу от петуха.
– Ты чего там? – поинтересовалась Тайша.
– Подожди секунду, – отмахнулся я. Я был поглощен изучением распечатки только что каталогизированного объекта L-458-12-RА, которая оказалась в моих руках стараниями услужливого милитума.
Да, та самая, похожая на очень небольшого, коренастого аиста птица кобальтового цвета!
Объект: позвоночный, теплокровный, однодышащий, биосовместимый. Прогноз по классу объекта: квазиптица, птица. Вид: не идентифицирован.
«Как это „не идентифицирован“? – спросил себя я. – Как это „не идентифицирован“?! Если эту же самую птицу, вот именно ее, вот именно такую, только дохлую, я видел тогда возле компьютеров, в Копях Даунинга?»
Видать, лицо у меня скривилось в такую кислую, а может, недоуменную гримасу, что даже Вальдо это заметил.
– Что там у вас, Серж? – спросил он.
– У меня – птичка. – Я передал ему распечатку.
– Я так и знал… Я так и знал… – одними губами произнес Вальдо. Лицо его сразу стало чужим, озабоченным.
У кого хочешь лицо станет озабоченным, если в первые же минуты на «случайно» выбранной планете ты обнаруживаешь неизвестный науке вид птиц. Вид, впервые и единожды встреченный официальными представителями правительства (то есть моим отделением) в аварийном контуре Копей Даунинга.
Капитан аналитической разведки Эверт Вальдо осознавал всю головокружительную нелепицу этого факта куда лучше меня.
Пока Эверт Вальдо шел на рекорд, высмаливая десятую за утро сигарету и самопоглощенно размышляя, мы добрались-таки до Кратера Юноны.
В центре кратера, а точнее, великолепного, величественного горного цирка (больше сотни километров в диаметре, ага) располагался огромный безымянный водоем, который я, в честь нашего первого открытия, предложил назвать Озером Синего Аиста.
Аистов там было видимо-невидимо! Они хлопотливо кружили в вышине, издавали сомнительной мелодичности звуки и уносились куда-то в сторону укрытых густой пеленой тумана берегов. А потом снова галдящим кагалом возвращались из тумана, хлопая крыльями и распевая свои смурные песни о вкусной рыбке.
Из-за этого-то самого тумана Содружество, между прочим, так и не сумело в свое время толком исследовать самые интересные уголки планеты Грин.
Зондам, которые без устали снимали со своей верхотуры все самое интересное, не хватало мощности разглядеть мелкие детали на поверхности планеты в районе Кратера Юноны. А так называемым основным ресурсам – то есть разведчикам из плоти и крови – всегда находилось применение и на меньшем удалении от сферы колонизации Содружества. Что толку с местной зеленки? Уверен, если бы не война с кровернами, никто и не вспомнил бы про этот Грин еще лет пятьсот. А теперь – вот, мы здесь…
От таких рассуждений меня даже гордость взяла: экие мы канальи, экие первопроходцы!
Теперь как минимум у Вальдо и Свечникова были шансы обессмертить свои гордые имена в названиях каких-нибудь гор и речек. А может, повезет и мне – как замкомвзвода. «Пик ван Гримма» – звучит очень даже ничего!
– Почему стоим? – спросила Тайша.
– Опустили гидрофоны, прослушиваем толщу воды, – пояснил я шепотом.
– Не понимаю, что Вальдо надеется услышать. Как рыбы друг другу былички травят?
– Вода – лучший проводник акустических волн, чем воздух. Разве тебе этого не говорил в школе твой учитель физики?
– Если бы я училась в школе, мой учитель физики наверняка не упустил бы такой возможности, – надула губы Тайша.
– Ну чего ты, я же не знал…
Если бы так шло дальше, Тайша наверняка бы обиделась. Но тут Файзам Рахими, которому было поручено наблюдение за данными гидрофонов, обернулся к нам. Глаза у него были размером с ядро Галактики каждое.
Рахими раздельно проговорил:
– Я слышу человеческие голоса.
Вальдо вскочил из своего кресла так стремительно, что ударился головой о край осветительно-вентиляционной панели – та даже не успела отъехать и скрыться в соответствующей нише.
– Файзам, ты уверен, что это человеческая речь?
– Естественно! Да послушайте сами, капитан, – такие модуляции в состоянии давать только…
– …ладно, верю. На каком языке говорят?
– А кто его знает? – пожал плечами Файзам. – Милитум сообщил, что стандартному лингвоанализатору не удается подобрать адекватную аналогию…
– Попробуйте подключить дополнительные словари… Я бы начал с нестандартных гуманоидных. А впрочем, можно и негуманоидные. Все равно потянет!
– Никакого результата. Я уже подключил все пять языков дельфинов, хурманчей и даже, извиняюсь, роша – да не простит их Всемилостивый.
Ну, роша-шмоша! Зачем же так горячиться?.. Он бы еще демонов смерти вспомнил!
– А мертвые языки? Вы попробовали дополнительный блок словарей мертвых земных языков? – настаивал Вальдо.
Мне, как и большинству невольных свидетелей этого диалога, идея Вальдо показалась слегка… как бы это мягче выразиться… неадекватной! Кажется, наш капитан решил перещеголять в глупости Файзама с его роша.
Ну при чем здесь древние, совершенно мертвые земные языки, когда мы находимся на таком чудовищном удалении от Земли, что, не будь открыт принцип подпространственных перемещений, нам бы пришлось добираться до этой планеты триста тысяч лет? Мы с Тайшей переглянулись.
У остальных лица тоже поскучнели.
Лесь-Николай Гайдамака – так тот вообще с отсутствующим видом выковыривал отсутствующую грязь из-под ногтей своим десантным ножом. Типа «меня это не касается».
– Вот. Подключил, – с облегчением отрапортовал Файзам. – Но сомневаюсь…
Файзам не успел окончить. Поскольку в этот момент из динамиков вместо ритмичного урчания полились осмысленные человеческие слова. Правда, порожденные речевым синтезатором нашего милитума. Но все-таки настоящие человеческие слова и словечки…
