Та, что смотрела на водительские права, которые Лили показывала, не вынимая их из полиэтиленового пакета, была одета в кожаные штаны цвета лайма и кожаные перекрещивающиеся на груди полосы шириной в дюйм. Волосы были блондинистые там, где не были фиолетовыми. Она носила семь сережек в левом ухе, три — в правом и одну, рубиновую, в ноздре, а в пупке — крошечное колечко.
Звали ее Стейси Фаркухар. Голосок у нее был слабый и тоненький, как у маленькой девочки.
— Думаю, я его видела раньше, но вы знаете, на фотографиях на документах мы все обычно не похожи на самих себя.
Из-за ее плеча выглядывал худой, как скелет, мужчина в черном кожаном боди. У него были почти черные, блестящие, ухоженные волосы ниже плеч. В левом ухе красовалась одна-единственная серьга, видимо бриллиантовая, но может быть, и удачная подделка.
— Похож на Карлоса Фуэнтеса, — признал он.
— Карлос? — вскрикнула другая женщина, полная и светлокожая, с крашеными черными волосами, заплетенными во множество косичек. Она подошла поближе и всмотрелась в права, которые Лили держала в руках. — О боже! Это он. Бедный Карлос.
— Вы знаете Карлоса Фуэнтеса, мэм? — спросила Лили.
— Мы все его знаем… Он порой тусуется в клубе. — Она обменялась с другими женщинами неловкими взглядами.
— Ой, да бросьте вы, — скривился тощий. — Не делайте из этого тайну. Все равно все откроется.
— Знаешь, кто ты после этого, Тео? — заявила толстуха. — Чертов ревнивец! Ты просто ревнуешь.
— Я ревную? Да ты…
— Не могу поверить, что ты скрысятничал! — вскричала Стейси. — Ты же знаешь, чем ему грозит полиция!
Толстуха кивнула:
— Они не могут оставить лупи в покое. Столетия…
— …Лишь бы досадить Рейчел…
— Вы же знаете, что полицейский террор — не просто миф. Только в прошлом году в Нью-Хэмпшире…
— …в прошлый вторник терлась об него всем телом. Да ясно, шито белыми нитками…
— Обычно в них сразу же стреляли, так что если вы думаете, что лупусу дадут возможность изложить свою точку зрения…
— Но ведь он не пожелал ничего из того, что ты предлагала, верно?
— Да ты просто хочешь, чтобы он был с тобой!
— Он — это кто? — тихо осведомилась Лили.
Компания умолкла и виновато переглянулась. Один из них — Франклин Бут, бритоголовый мужчина среднего телосложения в кожаной жилетке в тон собственной темной коже, надетой поверх черной рубахи и джинсов с ребристыми клепками по швам, — отбросил в сторону окурок и проговорил:
— Бедняжка Рейчел.
— Рейчел? — Лили посмотрела на него.
— Жена Карлоса, — вздохнул он. — Сейчас она в клубе вместе с…
— Франклин! — вскрикнула толстуха.
— Дорогуша, нет смысла скрывать, — мягко проворковал он. — Тео прав. Все равно они узнают. А так у него будет алиби. Я хочу сказать, что мы все его там видели, верно?
Послышался негромкий ропот облегчения, в котором выделялось громкое утверждение насчет того, что «он» находился там уже несколько часов. Лили снова обратилась к Буту:
— Сейчас Рейчел Фуэнтес находится в клубе?
— Когда мы выходили, она была там.
— С кем?
Тощий расхохотался:
— Ну кто еще может так волновать женщин?!. Готов признать, некоторые из нас настоящие джентльмены, — добавил он с легким поклоном в направлении толстушки, словно соглашаясь с ней. — И это делает нам честь.
— Можно его имя?
— Рул Тернер, само собой. Время от времени князь удостаивает своим присутствием клуб, — усмехнулся он. — И последнее время он любезно одаривает своим вниманием Рейчел.
Лили должна была позвонить капитану Рэндаллу как только закончит сбор информации. Что она и сделала по пути в клуб «Ад».
Несмотря на доносящийся с места проведения расследования шум, из-за стука собственных каблучков по тротуару она чувствовала себя одинокой. Это ощущение усугублял странный, столь нехарактерный для Сан-Диего туман, который холодным потом завис в воздухе. Хорошо еще, что она не носит очки. Вот бы и каблуков не было. Не слишком-то удобно, должно быть, бегать в таких туфлях.
Лили набрала номер капитана Рэндалла.
Ей не удалось припомнить последнего подтвержденного случая убийства человека лупусом. В Сан-Диего не было зарегистрировано ни одного случая с тех пор, как постановлением Верховного суда лупи взяли под защиту закона. Не сложно представить заголовки, которыми завтра будут пестреть газеты. Это дело еще долго будет муссироваться.
Годы, проведенные Лили в отделе по расследованию убийств, стерли неопытность юности, но ее полицейский жетон сиял по-прежнему ярко. Она полагала, что сможет отнестись к делу философски и передать его кому-нибудь из старших детективов… после того, как проведет предварительный допрос в клубе «Ад».
Рэндалл ждал ее звонка. Резюмировать то, что к настоящему моменту удалось выяснить в ходе расследования, было несложно:
— После разговора со свидетелями я пошла по следу преступника. Видимый след терялся на западном конце площадки, но я смогла обнаружить его за ее пределами. — Для этого Лили пришлось снять туфли и чулки, и босыми ногами она нашла магический след, оставленный преступником. Ноги она испачкала, но зато небезрезультатно. — След теряется в переулке между Хамстед-авеню и Северной Ли. Думаю, там он обернулся человеком, между двумя мусорными контейнерами. — Магия, впечатавшаяся в грязный асфальт, была сильной — незнакомой, но характерной. — В обличье человека он таких следов не оставит.
— Хм переулок охраняется?
— Да, сэр. Им непременно займутся, закончив с местом преступления. За главного я оставила О'Брайена.
— Что ты имеешь в виду? В каком смысле «оставила за главного»? Где ты?
— У дверей клуба «Ад», — чуть преуменьшила разделявшее ее от клуба расстояние Лили, поскольку на самом деле до него оставалось еще полквартала. — Там должна быть жена убитого. Нужно ее известить. Еще стоит поговорить с Рулом Тернером.
Только потому, что ей уже доводилось слышать этот звук, она распознала в раздавшемся в телефонной трубке скрипе хихиканье капитана:
— Ты хочешь опередить меня, а, Ю? Расслабься. Я бы не стал выдергивать тебя с вечеринки у сестры, если бы хотел чтобы делом руководил кто-то другой.
— Значит, оно мое?
— Его ведешь ты. Если, конечно, не думаешь, что оно тебе не по зубам.
— Нет, сэр. Я так не считаю. Но есть более опытные детективы, чем я.
— В данном случае пригодятся твои… мм… особые навыки. Меньше всего мне нужно, чтобы какой-нибудь пристрастный болван пыжился, пытаясь строить из себя крутого, общаясь с князем Ноколаев. Он силен в шутках с прессой, а журналисты не оставят нас в покое. Поступай, как считаешь нужным. Но если тебе сразу же не удастся заполучить от него признание в совершении преступления, тебе потребуется помощь.
