Все еще не отойдя от удивления, Лили машинально согласилась:
— Пожалуй, это могли бы быть Мекли или Брэди. Лучше Мек. То есть сержант Мекли. — Оба названных были отличными полицейскими, но Брэди не особо ладил с людьми — особенно если те молоды и не мужчины. — Попросите его забрать улики и бумаги у О'Брайена. Если лупи в клубе соблаговолят пойти нам навстречу, то их обувь хорошо бы отправить в лабораторию. А Мек может осмотреть их одежду.
— Убийца не был одет, когда перегрыз горло Фуэнтесу.
— Так точно, сэр. Нам не удастся привязаться к месту преступления, но, возможно, получится установить связь с переулком, где он обратился. Убийца был весь в крови жертвы. Даже если обращение уничтожило все следы с тела, оно никуда не дело капли, упавшие на землю. Может, убийца наступил в кровь после того, как оделся, или же к его обуви прилипло что-то, что укажет нам на то, что он был в том переулке. Или несколько его собственных волосков, я имею в виду волчью шерсть, пристало к его одежде.
— Неплохо придумано. Стоит попробовать. Я вытащу Мека из постели и отправлю к тебе. А пока — поосторожнее с Тернером. Позвони, если решишь произвести арест. В противном случае жду тебя в своем кабинете в девять утра.
Послышался щелчок, за ним последовали гудки.
Нахмурившись, Лили сунула телефон в сумочку. Ложной скромностью она не страдала. И была отменным полицейским и хорошим детективом — но ведь не единственным же достойным в отделе убийств. Сверхчувствительным — это точно, но эту ее способность капитан мог пустить в дело, не поручая ей руководство расследованием. Она еще никогда не возглавляла дело по раскрытию такого громкого преступления.
Должно быть, Рэндалл считал, что с этой сложной задачей она справится. Нужно доказать, что он прав.
2
Туман сгустился. Хватило бы малейшего дуновения ветра, чтобы согнать крохотные капельки вместе и пролиться туману моросящим дождем, но воздух оставался недвижим. Вокруг уличных фонарей, светофоров и неоновых вывесок зависло расплывчатое сияние.
Как раз на одну из таких вывесок Лили сейчас и смотрела. По обе ее стороны плясали красные неоновые дьяволы, втыкающие маленькие вилы в пылающие буквы, из которых складывалось название «Ад».
— Как вульгарно, — пробормотала Лили.
Вывеска наводила на мысль о всевозможных порочных увеселениях, которые по сравнению с истинной мерзостью, творившейся по соседству, казались весьма невинными. Как давно здесь находится этот клуб?
— Интересно, случайно ли он здесь?
— Простите?
Она взглянула на подавшего голос молодого человека — офицера Артура Гонзалеса, напарника Филипса. Он был выше Лили дюймов на десять, спортивного телосложения и вдобавок обладал пухлыми щечками из разряда тех, за которые так любят щипать пожилые дамы. Она отправила его следить за входом в клуб и дожидаться ее.
— Должно быть, у клуба дела идут весьма неплохо, коль скоро они могут себе позволить парковку с охранником. Офицер, вам доводилось бывать внутри?
— Нет, мэм.
— Полагаю, вы южанин, — улыбнулась Лили.
— Никак нет, мэм. Я из Западного Техаса.
— По мне, это как раз юг. Полицейский серьезно кивнул:
— Забавно, но все, кто не из Техаса, считают именно так. Вроде как с жителями Лос-Анджелеса. Они никогда не скажут, что живут на Западном побережье или в Калифорнии — непременно в Лос-Анджелесе.
— Наверное, этим все сказано. Что вам известно о клубе «Ад»?
Полицейский скривился:
— Это притон оборотней. И их поклонниц.
— Не забывайте о любителях приключений. Они тоже сюда наведываются. — Лили изучающе смотрела на него. Сексуальные нравы лупи таковы, что ночной клуб считался изрядно растленным. Само собой, это прибавляло ему популярности. — Техас входил в число тех штатов, где стреляли без предупреждения, так?
— Точно, мэм, так было. Пока суд не изменил положение вещей.
— Что ж, в Калифорнии стрельба была запрещена всегда. И здесь никогда не возбранялось быть лупусом при наличии регистрации.
Вот кто тусовался в клубе «Ад» — зарегистрированные лупи. Те, которым делали инъекцию, предотвращающую возможность превращения. Те, которые, по мнению людей, были неопасны.
— Их убивали ваши секретные службы.
— Только в том случае, если они яростно противились регистрации или же если суд выносил постановление о наличии явной угрозы.
Во всяком случае, такова была теория. Федеральный закон призвал всех лупи пройти регистрацию — в случае необходимости принудительную — и сделать прививку. Но «принудительно» — понятие весьма растяжимое, когда имеешь дело с существами, которые даже не сбавляют скорости, наматывая круги перед тем, как вцепиться вся в горло.
Известно, что лупи испытывают отвращение к процессу регистрации.
Сейчас я намереваюсь побеседовать с собравшимся в клубе народом, — сказала Лили. — В том числе с лупи. Теперь они так же, как и мы, являются гражданами нашей страны, с теми же самыми правами. Как вам моя идея? Может, мне стоит позвать на помощь кого-нибудь другого?
Гонзалес задумался. Лили не знала, стоит ли ей сердиться на длительность его размышлений, или же поражаться честности полицейского. Наконец Гонзалес кивнул:
— Я считаю, нам следует быть на страже закона, а не размышлять, что правильно, а что нет.
— Думаю, вы правы. — Лили опустила взгляд. Вход в клуб «Ад» располагался ниже уровня земли.
Широкие, пологие ступени вели вниз, под здание, в туннель, облицованный камнем. От этого создавалось эдакое симпатичное впечатление нисхождения в преисподнюю, подумала Лили, а Гонзалес в голубоватом холодном свете выглядел ходячим мертвецом.
А вот и простая черная железная дверь, из-за которой доносилась музыка. Она легко подалась.
Их тотчас обдало запахами, звуками и светом всех цветов радуги. Разноцветные огни метались по стилизованному под пещеру помещению, заставленному столиками, где толпились люди, и громыхала музыка. Высокий потолок терялся во тьме, раздавался гул голосов, пахло дымом.
Но не табачным и не дымком от травки. Не похожим на запах горящих дров или на что-то еще, что Лили могла бы описать словами. Скорее даже не дым, а запах… Может, серы?
Музыкальная композиция подходила к концу. Лили усмехнулась, запоздало узнав мелодию: «Отель „Калифорния"». Здешнее руководство явно верно себе.
— Добро пожаловать в «Ад», — пророкотал слева глубокий бас. — За вход взимается плата.
Лили обернулась на голос. За столом с кассой старого образца на высоком стуле сидел маленький человечек с огромной головой и дюжими плечами. Его костюм словно сошел с экрана старого черно-белого кино, но не одежда поразила Лили. Человечек был настолько уродлив, что его безобразие даже завораживало, как пленяет взгляд редкая красота.
