— Как вы? — обернулся Каронский к Рулу, сконцентрировавшемуся на дыхании, когда машина тронулась.
Рул был недоволен тем, как реагирует на ситуацию. Лупи испытывают неприязнь к маленьким замкнутым пространствам, однако далеко не все так чувствительны в этом возрасте, как он. Но с этим ничего не поделаешь.
— Тут есть парк в нескольких кварталах. Я бы хотел туда попасть.
— Под дождем? — изумился Крофт. Может, ты уже успокоишься по поводу погоды? — снова одернул напарника Каронский. — Моя мама всегда говорила: не приставай к нервному оборотню. В парке нет стен. Скажите ему, куда ехать, — обратился он опять к Рулу и хихикнул.
— Вот так всегда, — пробормотал Крофт.
Они проехали несколько светофоров и остановились около парка. Рул вышел из машины. Дождь шел не сильный, но ветер хлестал так, что деревья шумели вокруг. Он поднял лицо к небу, чтобы Госпожа очистила его.
Помогло. Когда двое агентов тоже вышли, он уже мог вежливо им сказать:
— Прошу прощения, я оставлю вас ненадолго. Скоро вернусь. — И побежал.
Через двадцать минут он вернулся. Он бежал не быстро, так же, как бегают люди, и по пути встретил еще двух бегунов, которым маленький дождик не помешал выйти размяться. Хороший знак. Все-таки еще не все люди отгородились от природы.
Ожидавшие его агенты ФБР забрались в свой автомобиль, чтобы не промокнуть. При виде Рула они вылезли, он извинился, что заставил их ждать:
— Я был не в форме, не мог задавать вопросы и выслушивать ответы. Теперь я в порядке. Так почему меня выпустили из тюрьмы?
— Хорошо, что вы проветрились и сняли стресс, — начал Каронский. — Хотя обычно вы не набрасываетесь на посланника, я бы все же предпочел, чтобы вы выслушали меня с ясной головой. Вряд ли вам понравятся новости.
Крофт с Каронским знали адрес Лили. И подвезли Рула.
Оказалось, что она живет на втором этаже небольшого ярко-розового комплекса, лет пятьдесят назад заду манного как мотель. Лестница вела на бетонную галерею, опоясывающую здание по периметру каждого этажа, где располагались ведущие в квартиры двери.
Когда Рул вышел из машины, в нос ему ударил сильный и сладкий запах океана. Вода и разложение, соль и песок… Он одобрил выбор Лили. Наверняка женщина, поселившаяся так близко от океана, не прячется от дождя.
Правда, это совсем не означало, что она не станет прятаться от других вещей.
— Уходите, — сказала она через дверь после того, как Рул постучал.
— Нет.
— Как хотите. Дверь я не открою.
— Я все равно не уйду. — Он сел на влажный бетон и прислонился спиной к двери. Никаких слов из квартиры не доносилось, но Рул знал, что она стоит рядом. Дверь была слишком тонка, чтобы скрыть от него движения Лили. — Вы часто ходите к океану? Он так близко.
Последовала пауза. Он представил себе, как она качает головой, озадаченная переменой темы.
— Я бегаю по берегу. Полезно для икроножных мышц.
— И для души тоже. Мы же не ходим к океану в поисках чего-то простого, как счастье, верно? Мы идем туда для того, чтобы почувствовать себя живыми. Так же как и в жизни, в океане заключены случай и разнообразие, печаль и страх, а также красота. Он предвещает не покой, а смерть.
— Сегодня я не расположена к поэзии.
— Похоже на то. Будто из-под вас выбили стул. Вам полегчало бы, если бы вы кричали и крушили все кругом. Хотя из-за двери стукнуть меня вы не сможете.
Последовала долгая пауза, затем Лили спросила:
— Вы не уходите, нет?
— Нет.
Через секунду щелкнул замок. Рул встал на ноги и повернулся лицом к открывавшейся двери.
На Лили были старые черные тренировочные штаны И серая футболка с надписью «Полиция Сан-Диего». Нет лифчика, заметил Рул. Волосы были убраны в неопрятный конский хвост. Освещенная мягким светом, лившимся из квартиры, она казалась непреклонной и недосягаемой.
Что не помешало ему захотеть коснуться ее.
Лили покачала головой.
— Нужно было донести на вас как на подозрительную личность, и пусть бы вас снова посадили в тюрьму.
— Мне повезло: вы слишком добры, чтобы так поступить.
— Вовсе я не добра. — Она сделала шаг назад. — Заходите, и покончим с этим.
Рул шагнул внутрь и огляделся, вдыхая запахи: растений, спагетти и Лили. Вездесущая Лили. Ее запах впитался в подушки, ковер и стены квартиры, он делал его счастливым.
Но он учуял еще один запах.
— У вас живет кот.
Ее губы ехидно изогнулись:
— Сейчас он на прогулке. У вас что, сложности с котами?
— Скорее, у котов со мной. — Он прошел дальше в комнату, коснулся портьер, взглянул на черно-белый снимок океана, заменявший картины на стене. Гостиная была маленькой, очень опрятной и практически пустой, кроме…
— Вы предпочитаете растения мебели?
— Мне нравится копаться в земле. За неимением сада приходится делать это в горшках. — Лили скрестила на груди руки, словно отгораживаясь от него. — Надеюсь, вы пришли сюда не затем, чтобы осмотреть мою квартиру.
Плечи у нее были прекрасные, округлые и сильные, с нежной кожей. Как ему хотелось прикоснуться к ним. Чтобы занять чем-то собственные пальцы, он провел по волосам, стряхивая влагу.
— Нет, но мне интересно, как вы живете. У вас вкусно пахнет.
— Ах, спасибо. Послушайте, я рада, что вас выпустили из тюрьмы, но сейчас мне хотелось бы побыть в одиночестве. Если вы зашли, чтобы меня поблагодарить считайте, что дело сделано.
— Признательность — не совсем то, что нужно, ибо я должен вам намного больше, чем могу выразить ело вами. Почему у вас забрали жетон?
Лили вздрогнула:
— Это явление временное. Откуда вы знаете?
— От агентов ФБР, с которыми вы говорили. Они освободили меня из железной клетки.
— Наверное, они пообщались с капитаном. — Лили пожала плечами, движение вышло судорожным. — Вас это не касается.
— Вы так считаете? — Не подумав, Рул шагнул к ней, но тут же заставил себя остановиться. Он уже был слишком близко, сердце колотилось чересчур сильно. Расстояние было очень интимным. — Вас отстранили из-за того, что вы обратились к сотрудникам ФБР?
— Строго говоря, нет. Нельзя наказать копа за то, что он выполняет правила. Хотя их я тоже переступила, только нарушила я неписаные законы.
— Тогда почему?
Лили грустно усмехнулась:
— За то, что вступила с вами в личные отношения.
Рул даже задохнулся.
— Неужели ваш капитан наделен даром предвидения.
