Сперва они так удивились, что оставили его в живых. Оборотень, и вдруг маг? Разве такое возможно? Каллен уже трижды демонстрировал свои способности Ее Святейшеству — впервые тогда, когда его терзала страшная боль.
Сейчас уже не было так больно, но благодаря посоху она была в безопасности, когда Каллен проделывал свои трюки. Черт бы побрал ее вместе с ее посохом. В нем заключено столько грубой силы, сколько Каллену никогда прежде не доводилось видеть, и для управления лупусом ее было даже больше, чем нужно. Но сама они не была магом. Она обладала силой, причем громадной, — и едва ли знала, как ею пользоваться, совсем как ребенок, который играет в кабине «Боинга-747».
Каллен был им нужен. Ему не верили, но очень хотели использовать. Он решил сделать вид, что его можно купить.
— Спросите любого, кто меня знает, — сказал он как-то раз. — Я весьма корыстен, и я эгоист. Меня можно купить — только не за деньги.
Хотя в жизни эгоиста наметились определенные неудобства. Кто его хватится? Макс поворчит, что он не является танцевать, но тревожиться не станет. Рул…
Скрипнула деверь, Каллен встретил пришедших сидя.
— Сейчас с тобой будут говорить.
Явился охранник, которого Каллен окрестил Громилой. Он был глуп, огромен и с характером, а Каллен порой не мог сдержаться и задирал его, потому что в клетке сидеть ужасно скучно.
— Само собой! Бегу с превеликим удовольствием. Он шустро поднялся — хоть что-то осталось при нем. Тело и разум у Каллена не изменились, к великому разочарованию похитителей. — Как я тебе? Терпеть не могу выглядеть неопрятно, когда собираюсь провеса и время с дамой.
Ответом был удар деревянной палкой по голове, от которого Каллен пошатнулся.
— Без разговоров. Надевай.
Рядом с ним, звякнув, упали наручники. Он застыл. Гнев трудно сдержать, но ему все же удалось совладать с собой. Он представил себе ее маленькое тельце, в муках корчащееся в огне.
С пламенем он умел управляться отлично.
Нахлынувшие чувства выразились лишь в одном-единственном судорожном вздохе. Затем Каллен нагнулся, поднял наручники и, скользнув кистями в железные браслеты, застегнул их.
— А где же мое замечательное ожерелье?
На него обрушился второй удар, конечно же, за болтовню.
— Поди сюда.
Как ему хотелось отказаться повиноваться, просто ужасно. Но пока что единственный путь из клетки лежал через повиновение. Он шагнул вперед.
Последовало самое ненавистное. Грубые руки через голову надели на него серебряную цепь и затянули на шее.
Кто-то дернул за другой конец поводка со словами:
— Рядом.
Второй заржал.
Охранники отличались весьма примитивным чувством юмора. Одна и та же шутка повторялась вновь и вновь и никогда им не приедалась. Надеть на человека-волка ошейник с поводком — только начало. Дальше они развлекались тем, что дразнили слепца. Стоило ему споткнуться — взрыв смеха гарантирован.
Каллен сделал шаг. Контуры стеклянной клетки ему отлично известны, охранники туда не входили, так что пока он сидел взаперти, они его не доставали. Вот и железный порог под ногой…
Резкий рывок цепи чуть не вывел его из равновесия:
— Я же сказал «рядом». Поторапливайся.
На сей раз гнев одержал верх. И Каллен прыгнул на того, кто держал цепь.
Его охранники были людьми и не могли среагировать, вовремя. Каллен набросился на крупное, твердое тело и сумел вцепиться закованными в наручники руками в голову Громилы, пока они вместе падали на пол. Каллен упал сверху, придавил противника коленом, а предплечьями обхватил его голову, словно тискам. Разок хорошенько повернуть, и…
Но резкая боль, парализовав тело и разум, свела судорогой руки. Приступ длился недолго. Невыносима и мучительная боль поразила тело на какое-то мгновение потом кто-то ногой отпихнул его от мучителя, временно превратившегося в жертву.
Охранник стонал, как радостно отметил Каллен, лежа на спине и подергиваясь, словно спящий пес; каждая судорога вонзалась в мышцы острой болью. Вероятно и Громиле досталось. А запах… Громила-то обделался.
Каллен хотел было ухмыльнуться, но губы его болезненно скривились.
— Думаешь, что меня здесь нет? — Призрак удивления вдохнул подобие жизни в высокий ненавистный голос. Она стояла где-то рядом, в его ногах. — Каллен, ты должен научиться держать свои эмоции под контролем. Не могу же я позволить тебе калечить моих слуг. Второй… — Незначительное изменение звука подсказало, что она повернулась. — Ты должен был приказан, им не дразнить Каллена. От этого одни проблемы.
— Я им говорил, Мадонна.
— Значит, Джон ослушался приказа. — Высокий невозмутимый голос звучал так по-детски и вместе с тем вовсе не ребячливо.
— Мадонна, пожалуйста… — Это подал голос Громила; он говорил, задыхаясь: — Пожалуйста, перестаньте…
— Уже все кончилось, Джон. Сейчас ты ощущаешь, лишь отзвуки. Советую тебе перестать двигаться, от этого только хуже. Я жду ответа. Ты вынудил меня использовать силу, чтобы он тебя не убил. Неужели я должна попусту ее тратить? Будешь ты впредь нарушать приказы?
— Нет, Мадонна. — Теперь он рыдал. — Нет, я во всем вам послушен.
— Постарайся запомнить это. Второй, уберите его. Дурно пахнет.
— Пока уносили стонущего Джона-Громилу, Каллен лежал и потихоньку приходил в себя. Для него это был один из лучших моментов с тех самых пор, когда в его лачугу порвалась кучка бандитов, внешне очень похожих на отряд ниндзя.
— Не пора ли тебе встать, — обратилась к нему компьютерная девочка. — Ты же более стойкий, чем Джон, а наказала я тебя совсем немного.
Имеет ли смысл симулировать слабость? Наверное, нет. Мадонна непредсказуема. Каллен медленно повернул голову: он мог «видеть» ее благодаря энергии посоха который для его колдовского зрения и посохом-то не был, а являлся брешью мироздания, очерченной пульсирующими красно-фиолетовыми волнами. От источаемого им запаха хотелось рычать.
Но вместо этого он улыбнулся. Снова мускулы подчинялись ему, хотя все равно было очень больно.
— Что, мне встать? Видишь, какой я послушный, уже разрешения спрашиваю.
— Никакой ты не послушный, а умный и корыстный в высшей степени. Пока ты будешь себя вести, как нужно. Да, вставай. Второй, возьми цепь и отведи его ко мне.
Шелест ткани возвестил о том, что она ушла.
Передвижение доставляло кучу неприятностей. Каллену удалось сдержать стоны — уже маленькая победа, которая помогла ему вытерпеть путь до ее жилища. Шагами управляли рывки поводка и редкое слово.
В мире Каллена царила не полная тьма. Да, он ослеп для материального мира, но зато действовали другие чувств. Например, он знал, что находится глубоко под землей; читая лей-линии, расходящиеся от узла, мог судить о примерной площади помещения. Как только они вышли из большой главной пещеры, где находилась стеклянная клетка, — он понял, что она велика потому, что там отражался звук, — в воздухе запахло влажным камнем. Они шли по туннелю, высеченному в скале.
