Но она прижалась к нему, и это тоже было приятно. Заснуть, сжимая ее в объятиях…
Менее приятно просыпаться от стонов Лили, когда в нос бьет запах страха и пота.
— Лили!
Она была тут, в постели, но больше не прижималась к нему. Он нашел ее в темноте, положил ей руку на плечо и еще раз позвал по имени.
— Милая, проснись.
Он слышал, как она ртом хватала воздух. Потом застыла, и по телу пробежала дрожь.
— О боже…
Он придвинулся ближе, шепча нежные слова любви. Вдруг Лили перевернулась и буквально вжалась в него.
Ее трясло. Рул крепко обнял ее и продолжал держать в объятиях, пока она не перестала дрожать.
— Кошмар?
Кивнула головка Лили, покоящаяся у него на плече. Она сказала:
— Кошмары давно не являлись. А сейчас… снова о том, как нас похитили. Наверное, это неудивительно после встречи с Джинджер.
Рул погладил ее по голове и спросил:
— Хочешь встать? Когда мне снятся кошмары, я не могу заснуть.
Лили отодвинулась, чтобы взглянуть ему в лицо. Света было как раз достаточно для того, чтобы Рул увидел слабую улыбку, тронувшую ее губы.
— И что же оборотень видит в страшных снах?
— Ничего особенного. Огонь, ненависть, погибель, угроза, потеря дорогого мне существа. Заточение или ловушка…
Ответом на незаданный вопрос была дрожь, что пробежала по телу Лили.
Рул приготовил горячий шоколад. Когда он был маленьким, Нетти давала ему выпить шоколада в качестве средства от всего на свете, но Рул и теперь порой утешался этим же испробованным средством. Вдвоем устроившись на большом кресле, они пили горячий шоколад и почти не разговаривали, давая возможность миру вновь обрести покой.
Рул задавался вопросом, что спровоцировало кошмар: встреча с Джинджер или же виновником был он сам. Потому что демоны Лили подпитывались страхом быть обманутой, попасть в ловушку — ведь именно так она ощущала узы Избранных. Обманом заставили полюбить. Заманили в ловушку на всю оставшуюся жизнь.
25
Лили проснулась и сначала не поняла, где она. Нет, не у себя в постели. Она моргнула и улыбнулась. Оказалось, они с Рулом уснули прямо в кресле.
Лили повернула голову и посмотрела на него. Рул зарос щетиной, голова немного запрокинулась назад, глаза закрыты, а губы чуть приоткрыты. Совсем не тот элегантный мужчина, каким она увидела его в клубе «Ад».
Зато гораздо более настоящий.
Ее мужчина. Плохо ли, хорошо ли… Лупи не верили в брак, но что же такое узы Избранных, если не брак который не в силах расторгнуть ни один суд?
Когда-то браки между людьми считались неразрывными. Несколько поколений назад женщина раз и навсегда выходила замуж за едва знакомого или вовсе неизвестного мужчину. В семье Лили такое случилось всего два поколения назад. Первого мужа бабушка в первую брачную ночь совершенно не знала. Конечно, это не со всем то же самое, что приключилось с Лили, но, как гласит надпись на футболке, «дерьмо случается».
И когда оно случается, Лили предстоит его разгребать, чтобы впредь все шло гладко и своим чередом. Работа полицейского во многом похожа на работу по дому, решила Лили. Эдакая бесконечная неблагодарная рутина, которую начинают замечать лишь тогда, когда по углам образуются комки пыли или преступники творят беспредел.
Ей всю жизнь хотелось заниматься именно этим.
Зазвонил телефон. Лили осторожно приподнялась, по звонок уже разбудил Рула.
— Левая рука затекла, — пробормотал он.
— Извини.
На этой руке она как раз и спала. Лили встала и оглянулась по сторонам. Где же мобильник? В сумке, которая… молчит, как оказалось, когда Лили ее наконец нашла.
— Думаю, это мой. — Рул встал, потряс левой рукой и нахмурился.
Лили усмехнулась, а Рул отправился в спальню на поиски пиджака, в кармане которого звонил телефон. Забавно, что у оборотня онемела рука. Глупо и мило.
Через мгновение он вернулся, его сонливость словно метром сдуло.
— Звонил Макс. Он говорит, что в клубе меня ждет послание, которое оставил Каллен. Он хочет, чтобы я взглянул на него.
Лили взирала на неаккуратно выведенные прямо над баром слова: «Рул, не верь мне. Не приходи. И не говори об этом».
Буквы еще дымились. А рядом было нечто, что Лили приняла за наспех набросанную карту.
— Почерк Каллена.
— Часто он оставляет тебе записки, выжженные на стенах?
— Нет. — Рул не был удивлен.
Макс восседал на барной стойке и враждебно зыркал на Лили.
— Конечно, сиськи у нее что надо, но зачем ты ее с собой притащил?
Макс начал брюзжать, как только Рул появился в клубе вместе с Лили. Она уже была сыта по горло его репликами:
— Слушай, все гномы такие отвратительные маленькие извращенцы или только ты?
— Какого черта ты несешь? Если я ростом не вышел, еще не значит, что ты можешь себе позволить…
— Да ладно тебе, Макс — Рул оторвался от созерцания надписи. — Лили медиум.
Маленькие косые глазки раскрылись так широко, ни сколько могли:
— Правда, что ли?
— Хочешь, мы просто напишем объявление в газету, сообщим, кто я такая, и избавим тебя от нужды докладывать об этом каждому встречному? — спросила рассерженная Лили.
— Макс не будет сплетничать о тебе, если ты тоже не будешь болтать. Верно, Макс?
— Ну и чему я тебя учил? Если придет в голову спросить, можно ли кому-то верить, знай, что нет.
— Я тебе верю. И Лили тоже.
— Да? — Он тяжело вздохнул. — Что ж, ты молодец. Так что ты думаешь по поводу произведенного в моем заведении вандализма?
— Не знаю. Он говорит не приходить, но при этом рисует карту. Вот эта перевернутая «V», вероятно, «гора», а буквы «SD» обозначают «Сан-Диего», но все остальное…
— Загогулины могут обозначать воду. — Лили подошла поближе. — А вот это цифра пять, верно? Наверное, пять миль. Лучше срисовать.
— Не утруждай себя, красотка. Я уже это сделал, сказал Макс и показал лист бумаги с точной копией карты, выполненной синими чернилами.
— Каллен в опасности, — проговорил Рул.
— Скорее всего, он решил опробовать новое заклинание. И для этого выбрал мою стену, чтоб его! Непременно перекинусь с ним словечком-другим, когда он заявится наконец.
Лили подумала, что Макс напоминает родителя, чье имя влипло в историю: внешне сердится, а на самом деле очень сильно переживает.
— Ты же знаешь, что он попал в беду, — сказала она.
