Логинов встал, поискал в кухне полотенце и аккуратно протер рюмки и столовые приборы. Тщательно закрыл двери и не спеша, чтоб никто не обратил ненужного внимания, пошел к шоссе. Вновь светится на железнодорожном вокзале сейчас было не к чему.
5.3
– Профессионал действовал, – заключил эксперт криминалист, обращаясь к старшему следователю следственного отдела областной прокуратуры Виталию Егорьевичу Радкевичу… – Все тщательно стерто и уничтожено. Страховка стопроцентная. Так что обрадовать не смогу – полностью согласен с заключением прежнего осмотра места происшествия. Добавлю от себя – редко приходилось столкнутся со столь хладнокровно, педантично, заранее до мельчайших подробностей все обдумывающим преступником.
– Педант значит. Хоть что – то, но знаем, – грустно пошутил Виталий Егорьевич.
Шутка прокурору удалась с трудом. Как и все в областной прокуратуре, он терялся в догадках – почему в отдаленном селе отравлять двух старушек, всю жизнь проживших в одном и том же селе. Чего доброго, главным преступлением в жизни которых был переход улицы в недозволенном месте. Все сходились только в одном: – женщины хорошо знали убийцу, пустили его в дом и перед своей смертью с ним даже угощались. Кто он? Селянин? Близкий родственник? Подруга детства? А главное – что побудило его или ее к столь страшному преступлению? Вопросов много. Ответов – пока ни одного.
Получив дело, он первым делом ознакомился с протоколом места происшествия. Прибывшая оперативная группа сантиметр за сантиметром осмотрело все не только в доме убитых, но и десятки метров вокруг. Об этом красноречиво свидетельствовали десятки фото снимком, приложенных к протоколу. Работа было профессиональной, кропотливой, с пониманием свалившегося на их ответственности. Претензии не было и не могло быть. Но тем не менее, еще с начала работы в глухой районной прокуратуре он усвоил непреложное правило, никогда не подводившее его в дальнейшей служебной карьере – досконально проверять все самому. И не винить кого то в недостаточности профессионализма и других грехах – каждый имеет право на ошибку. Исправить его и заметить – твоя обязанность. Поэтому он тут же отправился сюда, хотя ему самому казалось, что он об этой скромной жилище знает буквально все. Вдруг отыщется ничто, проливающее хотя бы малейший свет на это весьма загадочное происшествие. И его упорство было вознаграждено. Как оказалось позже – на все сто, а то и тысяч процентов.
– Виталий Егорьевич, участковый свидетеля привел, – из тяжелых раздумий вырвал голос начальника уголовного розыска местного РОВД.
«Не густо» – подумал Радкевич, глядя на помятое лицо свидетеля и прислушиваясь к несвязной речи мужчины. Голос у него был хриплый, пропитый. Любая старушка определит, что к чему…
– Как узнал, что случилось, сразу о нем вспомнил. И сам кстати, к участковому обратился! Я у Анечки около привокзального киоска стоял. Просто так, от нечего делать. А фраер тот на электричке приехал. И сразу ко мне – где, мол, Афанасий Апанасович живет. Я ему русским языком объясняю – он три года тому назад умер, а он – хоть с вдовой хочу парой слов перебросится. Ну, я ему дорогу и показал.
– Описать его сможешь?
– Общался я с ним всего пол – минуты. Но лицо запомнил. И описать могу! Лица я, так сказать, профессионально запоминаю. Я в молодости на учителя рисования и труда в педагогическом институте учился.
– Почему же до диплома не дотянул? – поинтересовался Соловко, хоть ответ был очевиден и не требовал разъяснений.
– Всякие причины в одну кучу сложились, – начал долгое объяснение несостоявшийся художник.
– Ясно. Поможешь фоторобот составить?
– Если надо – помогу, – почувствовав свою важность, выпрямил грудь алкаш.
«Значит, это залетная птица. Ищи пылинку в стоге сена» – возвращаясь в прокуратуру, с грустью подумал Радкевич.
«Рад бы выиграть, да тузы не идут» – вдруг пришла в голову запомнившаяся с детства поговорка деда. Он тихо и с безвыходной злости выругался, вглядываясь в уже до боли знакомый фоторобот незнакомца.
5.4
Квартиру, где жил сын Афанасия Апанасовича, он нашел без особых усилий. Находилась она неподалеку от самого центра Минска, в доме старой добротной постройки. Когда то здесь селились только люди, близкие к тогдашней верхушке власти. Он вздохнул и к заранее настроился к долгой и обременительной осаде этой крепости благополучия. Но все оказалось проще простого. Видно, лучшие времена ее обитателей прошли давно и бесследно. И теперь здесь жили хотя и заслуженные, тем не менее не обремененные большими пенсиями и достатком люди. Ни с собственными охранниками, ни с дорогостоящими препятствиями в виде дверей – сейфов с замысловатыми комбинациями вдобавок с телевизионными камерами сталкиваться не придется – облегченно вздохнул Логинов. Тут же высмеяв самого себя – скоро ты замахнулся на высокий пилотаж, не упасть ли лицом в грязь… Обитатели этого когда то элитного дома сейчас вполне справедливо считали, что воровать ныне, кроме воспоминаний о их славном прошлом, было нечего. Да и сами они сейчас почти не вылизывали с собственного дома, поэтому даже не обсуждали самые заманчивые предложения всевозможных охранных фирм, считая это вершиной глупости. Днем он беззаботно побродил по городу, посидел в кафе, а к полуночи уже был у дверей квартиры, неосмотрительно и столь любезно указанной ему Серафимой Васильевной.
Набора всевозможных отмычек, днем предусмотрительно купленных в магазине «Тысяч мелочей» и двух трех минут с лихвой хватало, чтобы без особых усилий войти в небольшую двухкомнатную квартирку на пятом этаже.
– Хоть однажды что – то пригодилось, чем научился в этом жалком жилищном управлении, – зло подумал Логинов.
Наталия Максимовна сильно перегнула палку, назвав своего родственника «Большим человеком» и тем самим сильно озадачив Логинова. Уже в прихожей он понял – что хозяин квартиры – человек интеллигентный, быть может – даже вполне обеспеченный, но, слава богу, отнюдь даже отдаленно не принадлежащий кругу тех, которых сейчас привыкли звать «новыми».
Он проверил, плотно ли зашторены окна, и включил свет. Бегло осмотревшись в комнатах, остановился около книжного шкафа. Домашняя библиотека с виду была богатой, но весьма односторонней. Здесь стояли книги на русском и английском по холодильной промышленности, эксплуатации промышленных холодильников и еще по каким то умным техническим вопросам, что несомненно указывало на профессию их хозяина. Логинов с нетерпением грубо пробежался по первому ряду книжного барахла. Через несколько минут его глаза загорелись – в углу книжного шкафа стоял дневник. Скорее всего, спрятать его никто не собирался – о нем просто забыли, как забывают никому не нужную вещь, выбросить которого, однако, сразу не поднимался рука.
Логинов сел за письменный стол хозяина и с нетерпением открыл первую страницу. На нем каллиграфически, каким то витиеватым старинным готическим шрифтом была нанесена дарственная подпись:
«Любимому профессору Зигфриду Клаусу в день его 60 – летия.
