В машине было тепло, на дороге — спокойно. В зеркале заднего вида отражался закат цвета сигнальной ракеты. Я начал клевать носом.
Следующее, что я помню, — это несущийся на нас белый микроавтобус. Я видел его ясно, как днем. Я видел, а мистер Питерсон — нет. Знай себе выруливал на круговой перекресток, словно на пустую парковку. Между тем до микроавтобуса оставалось не больше пяти метров, и это расстояние быстро сокращалось.
Стряхнув с себя остатки полудремы, я заорал: «Тормоз!». От толчка внутри меня будто что-то взорвалось, и по телу волнами пробежала дрожь. Мир качнулся вправо на сорок пять градусов и застыл. Нас под косым углом развернуло к перекрестку, в паре метров от затормозившего микроавтобуса.
— Черт! — выругался мистер Питерсон. — Ты живой, парень?
Я кивнул. Сердце колотилось как бешеное — ударов сто восемьдесят в минуту, не меньше, но в голове царила удивительная ясность. Меня как будто окунули в прорубь. Мы вышли осмотреть повреждения. Все вокруг казалось необычно четким. На асфальте, усыпанном крошевом из стекла и пластика от разбитой правой передней фары, чернели следы шин. Капот слегка сплюснуло, пространство между бампером и колесной аркой покрылось сетью сколов и вмятин, но серьезных повреждений не было. У микроавтобуса, как выяснилось позже, между бампером и левым передним колесом осталась микротрещина, но тогда я ее не разглядел. С виду он совсем не пострадал. Со своего места мы видели на кузове надпись «Супервантуз». Водитель — судя по всему, водопроводчик, — яростно жестикулируя, указывал нам на отходившую от перекрестка узкую улицу, куда мы изначально и направлялись. Мы с мистером Питерсоном одновременно закивали. Водитель завел мотор, еще раз ткнул пальцем вперед, резко взял с места и припарковался на обочине метрах в десяти от перекрестка. Мы с мистером Питерсоном проехали за ним.
Водопроводчик вышел из машины, подчеркнуто громко хлопнув дверью, и, несколько раз сердито щелкнув зажигалкой, закурил. Что он так нервничает, если ничего страшного, в сущности, не произошло, недоумевал я, приглядываясь к водителю микроавтобуса. Небольшого росточка почти лысый мужичонка с красным — ни дать ни взять вареный рак — лицом. Одет в черно-красную клетчатую рубаху и грязные джинсы, на ногах — огромные резиновые сапоги. Я мог пялиться на него сколько угодно, потому что он на меня не смотрел, а все щурился на свой бампер, злобно бормоча что-то себе под нос. Мне показалось, он явно переигрывает. Мистер Питерсон был того же мнения.
— Мы влипли, — буркнул он. — Похоже, огребли проблем на свою задницу.
— Может, в полицию позвоним?
Мистер Питерсон фыркнул.
— Разве при аварии не обязательно вызывать полицию? — настаивал я.
— Тоже мне авария, — отмахнулся мистер Питерсон. — Полиции тут нечего делать. Запишем номера машин, а дальше пусть разбирается моя страховая.
— Ваша страховая?
— Да, моя.
— Разве это вы виноваты?
— Естественно, я виноват! Я же его не заметил.
— То есть как — не заметили? — Все это не укладывалось у меня в голове. — Как можно было его не заметить?
— Откуда я знаю?! Не заметил, и все!
— Да он же ехал прямо на нас…
— Алекс, я его не видел! Видел бы — затормозил!
— На перекрестках нужно быть предельно внимательным, — напомнил я.
— Я и был предельно внимателен! — рявкнул мистер Питерсон. — Но все равно его не видел. Черт, как тебе объяснить? Все иногда ошибаются!
— А вы случайно не под кайфом?
— Ты что, охренел? Ни под каким я не под кайфом! Я что, похож на обкуренного?
— Пожалуй, нет, — признал я.
Если бы мистер Питерсон действительно накурился, он бы не приехал меня встречать. Забыл бы.
— Водопроводчик явно злится, — заметил я.
— Пусть позлится, ничего ему не сделается. Подай-ка мне трость. Пойдем. И сделай милость, заткнись, парень. Говорить буду я.
Мы вышли из машины. Супервантуз смотрел уже не на бампер, а на нас, но продолжал бормотать и качал при этом головой. Мистер Питерсон протянул ему руку.
— Айзек Питерсон, — представился он. Супервантуз молча выпустил облако дыма. Мистер Питерсон прокашлялся.
— Слушайте, я виноват. Не знаю, как так вышло. Приношу свои извинения. С машиной все в порядке?
Супервантуз сплюнул на асфальт.
— Я вас убить мог, — произнес он таким тоном, словно жалел об упущенной возможности. — Какого хрена вас под колеса понесло? Вы каким местом на дорогу смотрели?
Мистер Питерсон судорожно вздохнул и, как мне показалось, сосчитал про себя до трех.
— Я ж не спорю, вина на мне. Но все ведь обошлось, все живы-здоровы… Ущерба особого нет. Могло быть гораздо хуже…
— Вот именно! — воскликнул Супервантуз и в сердцах швырнул окурок на обочину.
— Знаете, от этого пожар бывает, — начал я.
— Молчи, — напомнил мистер Питерсон.
— Твой дед нас чуть не угробил, — сказал Супервантуз, повернувшись ко мне.
— Мой дед давно умер, — ответил я. — Во всяком случае, тот, про которого я что-то знаю.
Супервантуз на этом утратил ко мне интерес и повернулся к мистеру Питерсону.
— Кто вас вообще за руль пустил? Вы же на ногах не стоите!
— А вы не пробовали своим супервантузом себе рот прочистить? — разозлился мистер Питерсон.
Супервантуз не отреагировал на эту реплику — может, не расслышал? Вот и к лучшему, решил я.
— Ладно, — продолжил мистер Питерсон. — Я раз извинился, и хватит. Можете стоять здесь сколько влезет, махать руками и ругаться, дело ваше. А мое — дать вам номер своей страховой. Выправите вмятину, которой никто не видит, — отправьте им счет. Идем, Алекс. Нам тут больше делать нечего.
Мистер Питерсон направился назад к машине, я — за ним.
— К окулисту сходи, дед! — крикнул нам вслед Супервантуз.
— Если человек работает с дерьмом, значит, в других местах не прижился, — буркнул мистер Питерсон.
— Вы как? — спросил я.
— Что значит «как»? Со мной все хорошо. Я ж не виноват, что нам такой козел попался. Что-то развелось их…
— Это точно, — подтвердил я.
— Сейчас номер ему напишем и двинем отсюда.
— Давайте я один выйду и отдам ему номер? — предложил я.
— Нет уж. Вместе пойдем.
— Постарайтесь разуть глаза, пока будете ехать домой, — сказал Супервантуз, обмениваясь с мистером Питерсоном телефонами.
— Приятно было познакомиться, — процедил мистер Питерсон.
Я промолчал.
Супервантуз еще раз сплюнул, забрался в микроавтобус, снова громко хлопнул дверью, развернулся — машина противно взвизгнула — и укатил, оставив за собой облако вонючей пыли. Я поморщился.
