Внезапно Сиротин замолчал и застыл, испуганно оглядываясь через плечо.
Басаргин по-своему объяснил его странное поведение. Он похлопал Сиротина по плечу и проговорил:
– Меня многие боятся, но ты можешь не беспокоиться. Ты хорошо поработал, и я тебя не обижу. Все будет как мы с тобой договаривались. А пока давай укладывай эти вещички, мы их заберем отсюда. Хватит им уже в земле гнить!
Аня поняла, что дольше ждать нельзя, если она не хочет потерять инициативу, и вообще сейчас – самый подходящий момент, чтобы начать действовать. Все взгляды были прикованы к Басаргину и Сиротину, стоящим на краю могилы, а уж про нее, наивную деревенскую дурочку, все напрочь забыли.
Она пригнулась, скользнула за куст и быстро перебежала к другому кусту. Там бросилась на землю и поползла к тому месту, где укрывался Росомаха.
Она проползла уже половину разделявшего их расстояния, заползла в небольшую ложбинку и снова достала свою пудреницу.
– Мы подходим, – сразу же отозвался Лис. – Начинаем через четыре минуты. Ты успеешь?
– Нет проблем! – Аня спрятала пудреницу, и вдруг услышала насмешливый голос:
– Ну что, девонька, снова прыщик разглядываешь? Чтой-то у тебя их больно много!
Аня замерла, медленно повернула голову.
Над ней в угрожающей позе стоял Федор, в руке у него была крепкая суковатая дубинка.
Собственный нож Аня засунула в сапог, чтобы не мешал ползти, и достать его сейчас было затруднительно.
– Я тебя с самого начала подозревал! – прошипел Федор. – Дурочкой прикидывалась?
– Не понимаю, о чем это ты, дяденька! – залопотала Аня. – Деревенские мы…
– Ты меня-то за дурака не держи! С кем это ты только что переговаривалась?
– Ничего не знаю, дяденька!
– Ах, не знаешь? – И Федор замахнулся дубинкой.
Аня откатилась в сторону, и удар прошел мимо, переломив, как спичку, молоденькую осинку.
– Ах ты, сучка… – Федор шагнул вперед, снова поднял тяжелую дубинку и замахнулся для нового удара. Аня увидела в его глазах закипающую ярость и поняла, что Федор готов ее убить. Она попыталась снова откатиться в сторону, но плечо, как назло, уперлось в корень сломанной осины.
Времени на раздумья не было. Аня напряглась, встала на лопатки, высоко вскинув ноги, и захватила шею Федора в стальной зажим. Сцепив ступни, сжала ноги и, видно, не рассчитала силы – раздался отвратительный хруст, шея Федора переломилась, и он, не издав ни звука, упал как тряпичная кукла.
– Черт! – выдохнула Аня.
Хоть Федор был противным типом и она защищалась, но убить человека для нее все еще было непросто.
Впрочем, подумала она, сам виноват!
Она отползла от трупа, огляделась.
Сейчас ее прикрывали от бандитов густые кусты, так что можно было встать. Что она и сделала, и быстрыми перебежками устремилась к позиции Росомахи.
Меньше чем через минуту она увидела бандита.
Ее расчет оказался верным: тощий бандит лежал на траве, расставив локти и наведя свой обрез на раскоп.
Аня закусила губу.
Страшное оружие Росомахи было направлено именно туда, где стояли Басаргин и Сиротин. Если он выстрелит в Басаргина – вся их операция пойдет насмарку, время и силы будут потрачены зря. Да и Сиротина просто по-человечески жалко…
В это время Сиротин, опасливо оглядываясь по сторонам, спустился в могилу.
Аня переползла чуть ближе, на расстояние одного быстрого броска. Росомаха беспокойно пошевелился, словно что-то почувствовал, повернул голову.
Аня вжалась в землю и замерла, даже перестала дышать, стараясь слиться с травой и листьями.
Бандит успокоился, снова занял удобную позицию, навел обрез на раскоп.
Аня выровняла дыхание, готовясь к броску, вытащила из голенища нож, бесшумно переместилась вперед, уперлась в землю коленями. Заняв позицию для броска, взглянула на часы.
До условленного времени оставалось полторы минуты.
Сиротин снова появился на краю могилы, лицо у него было перемазано землей, в одной руке был заржавленный меч викинга, в другой – мешок с более мелкими предметами. Он протянул мешок Басаргину, что-то тому сказал, но ветер отнес слова.
И тут Росомаха выстрелил.
Обрез грохнул со страшной силой, Аня чуть не оглохла.
В первое мгновение Аня не поняла, что произошло. Басаргин и Сиротин стояли в прежних позах, Сиротин все еще бережно держал в руках находки. Затем он покачнулся, открыл рот, словно хотел что-то сказать, схватился за грудь, сделал неуверенный шаг вперед и упал как подкошенный. Басаргин стоял над ним, похоже, в полной растерянности. А Росомаха готов был сделать второй выстрел.
И, хотя до времени общей атаки, согласованной с Лисом, оставалась еще целая минута, Аня бросилась вперед и ударила в затылок Росомахи ножом.
И тут же она убедилась, что верно оценила этого тощего бандита как самого опасного противника: Росомаха успел извернуться, как змея, и удар прошел мимо.
Хуже того – Аня выронила свой нож.
Росомаха отбросил обрез, бесполезный в ближнем бою, но на его руке откуда-то возник кастет. Рука бандита ощетинилась стальными когтями лезвий. Аня поняла, чему он обязан своей кличкой. Она едва успела увернуться от страшного удара, один коготь скользнул по ее плечу, обжег болью.
Аня знала, что в ближнем бою нельзя следить за каждым движением противника, нельзя рассчитывать свои удары, иначе ты непременно проиграешь, а ставка в этой игре – жизнь. Нужно полагаться на инстинкты, они куда быстрее и точнее, и смотреть нужно в глаза противника, потому что в них можно прочитать все: его намерения, его цели, каждое его движение.
И она старалась не отводить взгляда от глаз Росомахи.
Его глаза, как и прежде, были пустыми и прозрачными. В них таилась смерть.
Один за другим загремели выстрелы.
Они гремели совсем близко – но в то же время бесконечно далеко, потому что сейчас Анины мысли и чувства были только здесь, в кустах, где она не на жизнь, а на смерть боролась с тощим убийцей. Весь остальной мир для нее не существовал.
Аня откатилась в сторону, ударила локтем туда, где должно было находиться солнечное сплетение бандита, и, видимо, попала – он задохнулся на мгновение, потерял темп.
Аня на все сто процентов использовала это мгновение, ударила раскрытой ладонью левой руки в висок и сразу же растопыренными пальцами – в глаза.
Росомаха зашипел и забился, из глазниц потекла кровь.
Но, даже потеряв зрение, он продолжал сражаться и по-прежнему был смертельно опасен. Его рука с железными когтями тянулась к Аниному горлу.
Аня слепо ткнула рукой в сторону – и нащупала свой нож.
