Сперва Иван основал Ивангород, предполагавшийся как город-порт в противовес немецкой Нарве. Не тут-то было. Конкуренты грабили и топили русские суда, купцов в Ревеле (Таллине) сжигали и варили в котлах. Тогда Иван изгнал ганзейцев из Новгорода и начал войну, заключив союз с Данией, тоже недовольной засильем Ганзы на Балтике, — это была первая война России в коалиции с западной державой. А союзницей Ганзы стала Швеция, очередной раз отпавшая от Дании. В ходе боевых действий русские атаковали Финляндию, эскадра поморских кораблей под командованием князей Ушатых обогнула Кольский полуостров, захватила три шведских судна и высадила десант, приведший «под государеву руку» Лапландию. Шведы в ответ разгромили Ивангород. Борьба кончилась «вничью», поскольку Швеция сочла за лучшее покориться датскому королю, и он вышел из войны. Но в итоге установились регулярные отношения с Данией, русские стали торговать в Скандинавии, а в Москве иностранцы отмечали немецких, скандинавских, польских, венгерских купцов.
При Василии III стали привлекать и иноземных военных специалистов, в столице возникла Немецкая слобода, носившая характерное название «Налейки» — в то время европейцы пили куда круче, чем русские. Василий продолжил успешные войны с поляками, отобрав у них Смоленск, Чернигов, Северскую землю. Расширялись дипломатические контакты с германским императором, папой. Хотя в Риме их воспринимали весьма однобоко, и, например, вежливые послания Василия к Клименту VII поняли так, будто царь уже признает над собой власть римского первосвященника.
Конечно, русские порядки и обычаи отличались от западных. Но надо помнить, что в то время до «унификации» Европы было далеко, и остальные государства тоже были не похожи друг на друга. В той же Ливонии яркой спецификой являлось резкое национальное неравенство. Господствующей нацией были немцы, а эстонцев и латышей не принимали ни в цехи ремесленников, ни в торговые гильдии. Всей землей владели тоже немцы, и крепостное право было самым жестоким в Европе. В 1518 г. здешние правители и юристы провели кодификацию законодательства, взяв за основу римское право. Но при этом пошли по пути прямых аналогий и крестьян приравняли… к римским рабам. Прибалтика стала единственным регионом Европы, где широко практиковалась розничная торговля крестьянами — цена человека составляла 40–70 марок, за специалиста или красивую девушку платили 100. Хозяин обладал неограниченной юрисдикцией над крестьянами вплоть до «права первой ночи» и смертной казни. Так, за кражу улья в первый раз полагались розги, во второй — отсечение головы.
Швеция в 1523 г. все же отделилась от Дании, и в Скандинавии стало две державы: Дания, включавшая Норвегию, и Швеция, включавшая Финляндию. Обе страны стали непримиримыми соперницами. Обе были вовлечены в Реформацию, приняв лютеранство, и благодаря этому усилились, поскольку к государству перешли церковные богатства и земли (а они составляли 35 % обрабатываемых территорий). Обе привлекали специалистов-эмигрантов из Нидерландов и Германии, предоставляя им освобождение от налогов и прочие льготы, что способствовало возникновению промышленности. Но мануфактуры тут были не частными, а королевскими — в основном работали на армию. Воспользовавшись ослаблением немцев в религиозных войнах, датчане победили Ганзу, она покатилась к упадку. А Швеция была богата природными ресурсами, усиленно развивала горное дело и металлургию, вышла на первое место в Европе по производству и экспорту железа и меди. Хотя это вызвало перекос в экономике. Дефицитом здесь были, к примеру, ткани. В итоге наживались голландцы, поставляя их в Швецию и скупая металл.
Датские и шведские крестьяне считались лично свободными, но трудились на государственной или дворянской земле. К тому же в Дании, как и в Англии, развернулся процесс «огораживания», и за вторую половину XVI в. доля крестьян— собственников уменьшилась с 20 до 6 %. Норвегия и Финляндия в составе этих государств формально считались равноправными частями, на деле занимая «второсортное» положение. Государственными языками были языки метрополий, в администрацию назначались, соответственно, датчане или шведы. И финнам под шведами жилось много хуже, чем норвежцам под датчанами. Налоги были выше, а вдобавок финны были не только подданными, но и зависимыми от короля людьми, наподобие государственных крепостных. Они служили основным источником рекрутских наборов. Многие бежали, и как раз финны вместе со швейцарцами и шотландцами составляли в Европе большую долю бродячих солдат-наемников.
А спецификой Речи Посполитой были ее «свободы». Здесь, собственно, реализовалось то, за что ратовали французские поборники теорий «общественного договора», — всесилие знати. Короли утратили собственность на львиную долю земель, прикармливая аристократов наградами. Не имели ни реальной силы, ни денег, ни своей армии и вынуждены были идти на поводу у знати и поддакивать решениям сейма, где заседали те же аристократы, ограничивая власть монархов и вынося постановления, выгодные им самим. Герберштейн, посетивший Польшу в 1520-х гг., констатировал: «Они не только пользуются неумеренной свободой, но и злоупотребляют ею».
Как и в теориях «общественного договора», свобода отнюдь не касалась основной массы населения. Историки, часто цитирующие язвительную критику шляхты насчет «рабских» порядков в России, обычно не приводят или искажают ответы русских. А отвечали всегда одно: таких «свобод», как у вас, нам и даром не надо. Польская «демократия» вылилась в абсолютный беспредел знати. У нас почему-то принято писать только о «монголо-татарском иге», молчаливо подразумевая, будто русским землям, попавшим под власть культурных западных соседей, больше повезло. Но вот как описывает порядки в Литве Герберштейн: «Народ жалок и угнетен тяжелым рабством. Ибо если кто в сопровождении слуг входит в жилище какого— нибудь поселянина, то ему можно безнаказанно творить что угодно, грабить и забирать необходимые для житейского употребления вещи и даже жестоко побить поселянина… Со времен Витовта вплоть до наших дней они пребывают в настолько суровом рабстве, что если кто будет случайно осужден на смерть, то он обязан по приказу господина казнить сам себя и собственноручно себя повесить. Если же он случайно откажется исполнить это, то его жестоко высекут, бесчеловечно истерзают и тем не менее повесят… Если судья или назначенный для разбора дела начальник пригрозит виновному в случае его замедления или только скажет ему: «Спеши, господин гневается», несчастный, опасаясь жесточайших ударов, оканчивает жизнь петлею».
В 1566 г. был принят Статут, согласно коему право владеть землей признавалось только за шляхтой. Простолюдины, как крепостные, так и свободные, могли иметь лишь движимое имущество, а землю должны были арендовать у землевладельца. При этом попадая под его полную административную и юридическую власть — любой шляхтич обладал правом суда и расправы в своих имениях. Но вдобавок господину требовались средства для «шляхетского» образа жизни, балов, пиров, охот. И подати были огромными. Крестьянин каждый год отдавал 10 % — не от дохода, а от всего имущества. Плюс еще другие поборы — очковое (с ульев), рогатое (со скота), ставщина (за ловлю рыбы), спасное (за выпас скота), желудное (за сбор желудей), сухомелыцина (за помол), дудок (при рождении ребенка), поемщизна (при заключении брака).
