Для этого важное значение приобретала Калуга — ее предполагалось сделать опорной базой для будущего наступления. И на Северщине стала формироваться вторая армия из гусарской конницы воеводы Сталинского, к которому присоединился и полк Лисовского (сам он погиб в сентябре, до начала боев). Русские войска находились в еще более плачевном состоянии, чем раньше. Энтузиазм после избрания царя давно иссяк, люди очень устали от беспрерывной войны. Ходкевич выступил осенью — когда дворянская конница стала, как обычно, разъезжаться по имениям. Дышавшая на ладан рать Черкасского дать бой не смогла и при приближении врага отошла от Смоленска. Поляки намеревались тут остановиться, но узнали, что русские, беспорядочно отступая, оставили Вязьму. И Ходкевич тут же занял ее.
А корпус Сталинского вторгся с юго-запада и шел на Калугу. Неподалеку, на Угре, стояли таборы казаков, они послали в Москву есаула Сапожкова, сообщив, что готовы сражаться, если им дадут «доброго воеводу». А калужане прислали выборных к царю с просьбой, чтобы к ним назначили Пожарского. Его и отправили прикрывать это направление. Но правительство смогло дать ему лишь 20 дворян и 300 стрельцов. В Калуге собралось еще 800 ратников, а с собой князь вез 5 тыс. руб, чтобы нанять тысячу казаков с жалованьем по 5 руб. Однако пришли к нему 2 тыс., невзирая на то, что денег больше не было. Мобилизовали городское ополчение, вооружив посадских. Поскольку осенью опасность татарских набегов уменьшилась, правительство сняло 2 тыс. дворян и стрельцов с южной границы.
Но они еще только шли в Калугу, и первую схватку выиграли поляки. На разведку отправился отряд неопытных ополченцев под командованием молодого племянника Пожарского. А Опалинский приблизился скрытно и устроил засаду, куда и угодил отряд. Потеряли 150 человек, Пожарский-младший попал в плен. Поляки и дальше пытались действовать хитростью. 23 декабря подкрались к Калуге ночью, петардой взорвали ворота и ворвались в город. Но защитников врасплох не застали. Быстро сбежавшись по тревоге, русские воины ударили на врага с нескольких сторон. Многих перебили, остальные бежали. На открытый штурм Опалинский не решился, встал лагерем в с. Товарково в 15 км от Калуги. Пошли стычки на аванпостах. К Пожарскому подходили подкрепления, и он действовал все более активно. Разгромил отряд, пытавшийся перерезать в тылу дорогу на Москву. И, в свою очередь, поставил острожек у с. Горки, перекрыв пути польским фуражирам, ездившим под Серпухов и Оболенск Опалинский пробовал захватить этот острожек, но был отбит.
Даже в самые тяжелые моменты правительство продолжало уделять особое внимание Сибири. Ну а как же иначе-то? После разграбления царских сокровищ Сибирь оставалась единственным источником «валюты», иногда и жалованье служилым выдавали мехами, за меха от англичан и голландцев поступало в казну золото и серебро. Сибирские служилые с помощью «ясачных» хоть и с трудом, но справлялись. И меха добывали, и набеги отражали, и даже начали продвигаться в бассейн Енисея. В 1618 г. у волока из притока Оби Кети на Енисей был построен Маковский острог. А чтобы замирить «кузнецких татар» и прекратить их нападения, организовали экспедицию, основавшую на их землях Кузнецкий острог.
Терские служилые в 1618 г. предприняли второй поход в Чечню, окончательно подавив возникшие там очаги агрессивности и заставив прекратить набеги на русских и «государевых подданных». И надолго установилось более-менее мирное сосуществование. Русские в горы не лезли и не пытались там закрепиться. А некоторые чеченцы стали селиться возле Терского городка — их называли «терские окочане» и за вознаграждение привлекали к выполнению разных поручений.
Турки серьезных сил против поляков так и не выделили. Все наличные войска они собрали в огромную армию Халилпаши, выступившую на Ширван и Азербайджан. Но на этот раз Аббас отступать не стал. Встретил неприятеля между Арештаби и Саким-сараем и одержал блестящую победу. После чего султан согласился на переговоры, и был заключен мир примерно на тех же границах, что и раньше. Внакладе остались грузины, которых разоряли и турки, и иранцы. И в Москву было направлено объединенное посольство от Кахетии, Имеретии, Гурии и Мегрелии с просьбой к Михаилу принять их в подданство. Да уж какое там! Еще с турками и персами в этот момент войны не хватало! Поэтому послов обласкали, одарили, заверили в моральной поддержке, а в Грузию послали русских эмиссаров, но только для «проведывания» состояния дел в стране.
Поляки же готовились к решающему удару. Поскольку с турецкой стороны опасности в этом году не предвиделось, Жолкевский, большой специалист по сомнительной дипломатии, провел переговоры с гетманом Сагайдачным. Пообещал, что король увеличит до 12 тыс. реестр казаков, восстановит права и структуры Православной Церкви в Польше. И уговорил поддержать наступление. Номинально поход возглавил Владислав: были надежды на «польскую партию» среди бояр, на усталость России от правления Романова. Но войска опять собирались долго, ждали подкреплений. И на военном совете план Ходкевича двигаться через Калугу отвергли — решили идти прямо на Москву. Многие полагали, что стоит королевичу явиться у столицы, и там, как при Лжедмитриях, произойдет переворот. Опалинский, получив приказ Владислава, сжег свой лагерь в Товаркове и удалился на соединение с главными силами.
Русское войско состояло из трех частей. Основная рать во главе с Борисом Лыковым, которого назначили главнокомандующим, стояла в Можайске. На правом фланге, в Волоколамске, находился полк Дмитрия Черкасского, на левом, в Калуге, — части Пожарского. Особенностью русской военной системы было еще и то, что принципиальные инструкции и указания воеводы получали от царя и Боярской думы. А учитывая способности Салтыковых, этот фактор сказался весьма отрицательно. Правительство еще цеплялось за соломинку возможных переговоров, приказа начать активные действия Лыков так и не получил, а сам инициативы не проявил, позволив противнику беспрепятственно накапливать силы. Отличился воевода и беспечностью, не вел разведку, не выставил передовых отрядов.
И наступление поляков стало неожиданным. Они напали на маленькую крепость Борисово Городище в 5 км южнее Можайска, прикрывавшую Калужскую дорогу. Взять ее не смогли, стоявший там отряд Константина Ивашкина отбил два штурма. Но Ходкевич рассудил, что малочисленный гарнизон опасности не представляет, и окружил Можайск. Лыков снова прошляпил и не позаботился контратаковать, чувствуя себя в безопасности в сильной крепости с большим войском. А когда спохватился, было поздно. Поляки обложили город укрепленными лагерями, подтянули много орудий. В атаки не лезли, а стали методично бомбардировать Можайск, рассчитывая вынудить армию к сдаче обстрелом и блокадой.
Чтобы спасти войско, правительство двинуло на выручку корпуса Черкасского и Пожарского. Теперь, кстати, к полководцу относились куда более уважительно. Когда Колтовский, назначенный к Пожарскому младшим воеводой, и стольник Татищев, отправленный к нему передать «государево милостивое слово», попробовали отказаться и местничать, царь велел бить их кнутом и выдать Пожарскому головой. Однако совместная операция фланговых корпусов не сладилась. Дмитрий Черкасский перешел с войском в Рузу, а авангард под командованием Василия Черкасского отправил в Боровск, на соединение с Пожарским, который тоже послал в Боровск несколько казачьих сотен, приказав им закрепиться и строить острожек у Пафнутьева монастыря.
