В капитанской рубке сидели трое. Два робота-девочки, уже хорошо знакомые: Инесса и Женя. И один молодой мужчина с каштановыми волосами и длинными ногами. Весь в серебристо-белом, с голубыми отражателями на рукавах и воротнике, он выглядел красивым, новым и каким-то… медлительным, что ли.
Торжественно и неторопливо он работал с большой кубической голограммой, в которой высвечивался ряд незнакомых программ. Тонкие усики так называемого «дерева» увеличивались на экране настолько, что становилось понятно – они состоят из незнакомых, странных знаков.
Человек в серебристом брал частички этих усиков и протягивал к монитору Мартина-Моага, загружая, видимо, файлы каких-то своих программ. Инесса что-то подсказывала ему, Женя помогала, то и дело подбрасывая новые файлы со своего экранчика.
Все трое были слишком заняты, чтобы обращать внимание на притихших у входа Эмму и Кольку. Разговаривали они редко – видимо, роботы не нуждались в общении. А может быть, нужную информацию они умели передавать друг другу по беспроводной связи, вот как сейчас перекидывали программы в Мартина.
А на голограмме выстраивался ряд непонятных знаков. Были они словно точки, только разной формы, длины и цвета. Были крошечные пустые точки, похожие на маленькие нолики, были вытянутые овалы, похожие на глаз со зрачком посередине. Знаки так плотно прилегали друг к дружке, что казались непрерывной нитью с нанизанными бусинами. Нитью-программой, готовой к действию.
Вот усик нити протянулся и нырнул в светящийся большой экран Моага. И тот запестрел быстрыми значками, зарябил, загружая в себя новые установки.
Эмма выразительно глянула на Кольку, и тот понимающе кивнул.
Конечно, роботы полностью перезагрузили систему станции, и теперь она работает на них. Все это было сделано ради цеха, в котором производят искусственных людей.
И если захватить цех, станция окажется в руках детей. Тогда можно диктовать условия Гильдии.
Оставалось еще много чего непонятного, но главное Эмма уже уяснила. Станция существовала ради цеха, и он имел для Гильдии исключительно большое значение. Поэтому они и выслали подкрепление в виде каракатиц и пауков.
Колька вдруг дотронулся до Эмминого плеча и мотнул головой, призывая двигаться куда-то в сторону. Эмма не стала шуметь и задавать лишние вопросы, она доверяла другу. Потому молча, все так же на четвереньках, последовала за ним.
2
Выбрались в коридор, где обнаружили парочку каракатиц, сидящих у небольшого блока, отвечающего за освещение. Те сосредоточенно работали, и огоньки на их спинах отбрасывали на потолок яркие желтые пятна.
Колька замахнулся было мечом, но Эмма его остановила. Прижала палец к губам и тихонько прошла мимо крошек-роботов. Те даже не дернулись, продолжая свою работу.
Теперь уже стало ясно, что для маленьких паучков важнее всего было разобраться с неполадками и починить все платы и механизмы Третьего уровня. Хотя они могли и нападать, но только когда их много.
Колька стремился к внутреннему кругу, где находились жилые каюты. Эмма следовала за ним, но у первого же лифта их ожидали здоровенные пауки-роботы. Их тихое щелканье можно было услышать сразу за поворотом.
– Мы не пройдем тут, – проговорил Колька и повернул к ряду крошечных кладовок, тянущихся полукругом. Эмма поморщилась и последовала за ним, стараясь ступать тихо и не шуметь. Для них сейчас самое главное – это незаметность. Чтобы паучары даже не поняли, что за гости к ним пожаловали.
Чуть дальше, там, за пауками и лифтами, коридор разветвлялся, и один из его поворотов выводил прямо к странным дверям цеха. Возможно, пауки потому и караулили в тех местах, чтобы быть уверенными, что к их драгоценному производству никто не проникнет. А может, стоят там случайно.
Эмма и Коля по-прежнему действовали молча. Они уже научились понимать друг друга без слов, и одного знака рукой было вполне достаточно. Длинный коридор вывел их в отдаленные, заброшенные проходы, где когда-то были комнаты изоляции, – это шепнул Колька, кивнув на белые закрытые двери. Приблизился к ним, прислушался, удивленно оглянулся на Эмму.
Но Эмма уже и сама почувствовала. Запах человека тут буквально висел в воздухе – на полу, на стенах. За белыми дверями обитали люди. И Эмма даже знала кто.
Колька решительно вставил свою флешку и без труда взломал старый код замка. Дверь отъехала в сторону, и на них уставились несколько пар глаз, слишком знакомых. Но ни одного чувства не отразили лица Риты, Нитки, Кати и Инны. Они смотрели на старых друзей так, словно видят их в первый раз и словно им все равно, что у них перед глазами.
Перед девочками стояло множество коробок, в которые они рассортировывали детали разобранных уборщиков. Вся комната была завалена поломанными роботами, и девочки, отвернувшись от вошедших, снова принялись за работу. Слаженно, молча и тихо. И до ужаса методично. Будто они сами превратились в этаких больших каракатиц и теперь трудятся на благо станции, выполняя программы.
– Вы чего? – не понял Колька. – Как у вас дела?
Рита медленно подняла голову и медленно выговорила:
– Ты кто?
– Дед Пихто. Ты что, сдурела, Ритка? – фыркнул Колька.
– Ты мешаешь выполнению задания.
Колька попятился. Нахмурился. Уточнил:
– Ты притворяешься? Это розыгрыш?
Рита больше ничего не ответила. Все остальные продолжили работу.
– А Сеня где? Ваш мальчик где? Куда вы его дели? – не унимался Колька.
– Какой мальчик? – снова медленно спросила Рита.
– Инна, он же твой брат! Ты сдурела, что ли? Брата куда вы дели? – Друг сорвался на ор, и Эмма поняла, что его охватывает ужас.
Она и сама чувствовала, как шевелятся волосы на голове. Это были уже не обычные девчонки, с которыми они совсем недавно дружили и общались. Но это и не роботы, от них пахнет человеком. Они люди. И запах пота, и запах одежды, и запах немытых волос – все это чувствовалось слишком ясно.
Девочки больше не отвечали, лишь сосредоточенно трудились над деталями.
– Пошли отсюда, а? – Эмма дернула Колючего, отступила назад, резко выдернула флешку из гнезда и позволила двери закрыться.
Колька не возражал.
– Они заболели, что ли? – уточнил он, растерянно двигаясь вдоль коридора.
– Я думаю, что это чипы в их головах. Они заблокированы. Видимо, так.
– А Сеньку они куда дели?
– Не знаю. Надо нашим внизу все рассказать, чтобы уже никто больше не думал перейти на сторону пауков. Вот она, хорошая жизнь. И думать не надо – за тебя роботы будут думать. Сидишь себе и перебираешь железяки. А когда и эта работа закончится, тебя просто выключат, чтобы не мешал.
– Ни фига себе, – только и сказал Колька.
Они были настолько потрясены увиденным, что прозевали нужный поворот и выскочили на широкую площадку с лифтами и грузами. Там вовсю кипела работа – в широкий открытый ангар на электронных тележках завозили продолговатые ящики с искусственными людьми. Тележки тихо гудели, пауки тихо щелкали суставами, каракатицы тихо мигали желтым.
