– Я бы не сказал, что единицы. Почти все мальчики моего возраста погибли или изменились, – ответил ей Федор. – Мы нашли способ противостоять вирусу. Это не так просто, как кажется, и нет гарантии, что у всех выйдет. В любом случае у нас с Таис получилось. Мы просто любим друг друга, и это помогает. На самом деле помогает. Мы еще после поговорим об этом. Расскажите, что случилось на Земле. Про войну расскажите.
Хозяйка торопливо закивала:
– Конечно же. Просто наглядеться на вас не могу. У нас так давно не было детей, вообще никаких. У нас же принудительная стерилизация, вы знаете. Закон был принят еще до войны. Все сдавали клетки в общий банк клеток, после обязательная стерилизация. Детей выводили в пробирках и кувезах, только лучших и здоровых. После отдавали родителям на воспитание. Дети считались собственностью государства. Так и говорили: будущее государства принадлежит детям, значит, дети принадлежат государству. А после началась война, и банк клеток был уничтожен. Города в те времена пострадали больше всего. Можно было бы, конечно, еще брать клетки у людей, это не проблема. Вполне можно хотя бы клонировать тех, что есть, если не воспроизводить новых. Только вот технологии, позволяющие соединять и выращивать человеческие клетки, все погибли. Не осталось ничего. А роботы не желают их восстанавливать. Мы пробовали обращаться к ним с такой просьбой, но все блокировалось еще на уровне подписания петиции. Мы же с чипами. Если уж роботам что-то не нравится в наших действиях, они блокируют сразу. Стирают память за несколько дней, а то и лет. Самым упорным могут стереть память вообще. Такой вот и мой Георг, что живет тут со мной. Не помнит себя вообще до того момента, как стал жить в поселениях. Вот уже пять лет он в этом доме и ничего так и не вспомнил. Все стерто. Так что шансов поднять восстание у нас нет никаких. А сами детей рожать мы не можем. Вот и живем без детей.
– А как же Вар? – не поняла Таис. – Он же мальчик, самый настоящий…
– Какой же он настоящий? – Найда грустно улыбнулась. – Он биоробот. Из прошлого поколения.
– Ну, вот, все выдала, – раздался ворчливый голос из коридорчика.
Только сейчас Таис заметила, что Вар не сидел за столом и ничего не ел. Она оглянулась и увидела, что мальчишка пристроился на перекладинах лестницы, обнял подтянутые к самому подбородку коленки и сердито поблескивал черными глазищами.
– А ты им не сказал, чучело ты огородное? Вот же придумщик, любит изображать из себя человека. – Найда улыбнулась. – Он робот. Таких создавали в последние годы войны для людей, которые желали растить детей, да не могли. Банк клеток уже был уничтожен, собственные дети не рождались. А малышей хотелось, чтобы семья была полной. Вот и наладили производство роботов. Для тех, конечно, у кого денег хватало. А после, когда синтетики все же взяли вверх, роботы-дети стали невостребованы. Людям стало не до игрушек, выжить бы. К тому же чипы тоже не давали долго предаваться ностальгии. Управляемые люди даже мыслили по подсказке роботов, одинаково и правильно. Это у нас тут раздолье на мусорке, потому что наблюдать за нами некому. Чистильщикам не до нас, а остальные синтетики сюда и не заглядывают, что им тут делать.
– Как получилось, что люди стали управляемыми?
– Вирус. Во всем виноват вирус. Поначалу, в первые годы войны, синтетики помогали Торговой гильдии и сотрудничали с Международным сенатом. Тут ведь вот какое дело…
Мама Найда беспокойно провела ладонью по столешнице, сметая крошки, после поднялась, бросила их в огонь и вернулась.
– Пусть лучше Ворчун расскажет. Вар, иди-ка сюда. У меня в голове временами бывает путаница, начинаю вспоминать и теряюсь. Как будто стерли записи о прошлом или перемешали их, – с виноватыми нотками в голосе пояснила она.
– Ворчун? – не поняла Таис.
– Робота-мальчика нашего мы так называем. Знаете сказку о Белоснежке и гномах?
Таис мотнула головой, оглянулась на Федьку. Тот тоже лишь пожал плечами. Все сказки прошлого знать невозможно, попробуй запомни все.
– Жаль, хорошая была сказка. Мультик такой был когда-то, еще мои родители смотрели, когда были детьми. Вот там были такие смешные гномики, у которых были прозвища: Ворчун, Молчун, Весельчак и так далее. Мы своих роботов поначалу гномами называли, а после уже дали им имена. У нас ведь тут у всех прозвища, я уже говорила, кажется. Ведь говорила, Вар?
– Да говорила, говорила, мама Найда, – тут же поспешил с объяснениями Вар. – Подвинься, я рядом сяду. И что вы без меня будете делать, а? Я Ворчун, это мое прозвище, а мама уже называет просто Варом. А есть еще девочка Молчун, или Молли, она в соседнем доме живет. Нас двое детей-роботов на все поселение, мы с Могильника. На Могильник много свезли таких, как мы, их в первую очередь уничтожали. Ничего лишнего синтетики не любят, даже своих уничтожают, если они устарели или программы полетели. У них все строго, порядок – это самый главный приоритет у них. А мы с Молли сбежали, у нас получилось. Жили какое-то время на Могильнике, после нашли поселения. Блокираторы на нас не срабатывают, там другая частота, настроенная на человеческие чипы. Вот с тех пор и живем тут, нам нравится. У нас с Молли главный приоритет – любить родителей…
Таис фыркнула, скривила губы и собралась было отпустить умное замечание по поводу умения роботов любить, но Федор пихнул ее слегка в плечо и сказал:
– Расскажи, Вар, ты. Только по порядку. Сначала про войну, после про синтетиков. И что там сейчас у вас творится.
– Ладно, расскажу. Только это долгий рассказ будет, на час, если не больше. Давайте сначала приведем себя в порядок – душ и дезинфекция, иначе мы нарушаем все предписания, какие у нас есть. Это плохо. Нельзя нарушать предписания. А после поговорим. Мама Найда уже протопила бойлер, вода горячая. Пошли прямо вместе.
Таис только вздохнула. Вот уж точно мыслит, как робот.
– У нас не принято мыться девочкам вместе с мальчиками, – пояснил спокойный и ничему не удивляющийся Федор. – У нас девочки моются отдельно.
Теперь настал черед мамы Найды удивиться.
– Это почему? – не поняла она.
Таис не стала объяснять. Она вдруг поняла, что действительно самое время встать под горячий душ. Хотя она и согрелась, сидя спиной к огню, и наелась. Но привести себя в порядок не помешает. Как тут на Земле принято мыться? Вот тем самым вонючим коричневым мылом, что ли?
4
Воду грели в большом железном баке. Подкладывали в черную топку дрова и ждали, когда нагреется. А после быстро мылись, пока вода не остыла.
Вот такие удобства. Не нагреешь – не помоешься. Встав босыми ногами на холодный камень пола, в котором маленьким кругляшком темнел сток, Таис поежилась, поморщилась и чертыхнулась. Холод в ванной комнате пробирал, тянуло то ли от пола, то ли от большого окна, за которым плескалась чернота ночи.
Вар объяснил, как надо поворачивать краны, чтобы пошла теплая вода, но все равно пришлось повозиться. Потемневшие круглые головки скрипели, с них капала вода, а поток в самом кране становился то слишком горячим, то, наоборот, очень холодным.
