«Дорогие мои папа и мама!
Я пишу вам с тяжелым сердцем. Вы уже поняли из моих писем, что я была вне Багдада, в Уре, когда пришла ваша телеграмма. Я нашла ее вчера днем, когда вернулась домой. В офисе я уже прочитала твое письмо, папа, от 27 января, которое ужасно меня обеспокоило, но оно заканчивалось на оптимистической ноте, и когда я увидела телеграмму, лежащую на моем столе, я подумала сразу, что там сообщается об определенном улучшении. Мои самые дорогие, настолько ужасно думать о том, через что вам пришлось пройти, и какое горе у вас теперь. Это то, что уничтожает все вокруг, и, независимо от того, что я могу сделать, оно прибывает, разя как острый меч. Я не могу найти слов, чтобы написать. Я чувствую, как будто прошла через все это дважды, однажды, когда я думала, что он ушел и теперь, когда я знаю, что он ушел. Но даже при том, что это была такая долгая и ужасная борьба, я рада, что он увидел Вас и имел счастье быть с вами.
Бедная, бедная Фрэнсис (вдова Хьюго. – Б. С.). Я не пишу ей на этой неделе, но скажите ей, как я люблю и восхищаюсь ею, благодаря вашим письмам и тому одному письму, которое она написала мне. Я все же не понимаю этого с полной ясностью. После чувства уверенности, что он идет на поправку, это был такой внезапный удар, который оставляет после себя тупое чувство страдания и острой боли для вас обоих и для Фрэнсис. Интересно, находится ли она и два маленьких мальчика с вами, и я надеюсь, что это так.
Я только что снова прочла то письмо, которое Фрэнсис написала мне 6 января, и я должна написать ей, бедной, любимой. Я положу это письмо в письмо, адресованное вам, и вы пошлете его ей.
Неделя, когда я отсутствовала, кажется теперь вся стертой в памяти. Лайонел и я провели три очень приятных дня в Уре и остановились на обратном пути, чтобы выйти у большой насыпи Уарка (Урук). Мы взяли с собой мистера Легрэйна, очень очаровательного человека из экспедиции Ура, специалиста по клинописи. Мы остановились на день в Хиллахе (Але), собираясь пройти к Кишу, но на нас обрушился ливень, и пришлось удовлетвориться проведенным с пользой утром в Вавилоне, рассматривая вещи в Германском доме, которые должны быть увезены. Мы много читаем Данте в свободное время. Лайонел является самым непредсказуемым из путешественников и что он делает, когда он остается один, я не могу понять. Он никогда, как кажется, не делает никаких приготовлений к завтраку или других необходимых вещей такого рода. Он признал, что ему было гораздо более удобно, когда он путешествовал со мной и получал завтрак по первому требованию. Я потеряла Дж. М. Уилсона, с которым я обычно совершала эти туры, и чувствовала, что я теперь должна гораздо больше зависеть от самой себя, чем когда он был со мной. Когда придет время сортировать находки, я не думаю, что Лайонел будет мне очень полезен, а вот Дж. М. был в высшей степени полезен.
Дорогая мама, я собираюсь адресовать это письмо тебе. Я знаю теперь, как страшно беспокоилась ты, должно быть, когда писала мне такое ободряющее письмо 26 января. Именно так я теперь беспокоюсь о тебе и об отце.
Всегда любящая вас дочь Гертруда».
С чувством невосполнимой утраты от кончины брата Хьюго Гертруда прожила до самого конца.
Гертруда, среди прочих должностей, являвшаяся еще и почетным директором иракского департамента древностей, стала основательницей Национального музея Ирака. Она решила создать в Ираке настоящий археологический музей, и это стало последним свершением в ее жизни. Здесь пришлось преодолевать сопротивление большинства британских ученых, считавших, что правильнее вывозить все найденные древности в Европу. Гертруда доказывала, что археологические находки правильнее экспонировать в той стране, где они были найдены. И пожертвовала музею свою богатую коллекцию древностей. Это разумнее и с точки зрения сохранения культурного наследия, и с точки зрения интересов науки, поскольку те или иные артефакты оказывается гораздо проще сравнить с более древними или более молодыми, найденными в том же регионе. Благодаря ее стараниям удалось спасти многие древности Месопотамии, которые в противном случае украсили бы витрины европейских и американских музеев. Много времени и сил ушло на поиски подходящего здания, планирование помещений, подбор экспонатов. Гертруде удалось также основать фонд финансирования будущих раскопок в Ираке. Король помогал дорогой подруге и торжественно открыл музей. Он также поддержал созданную Гертрудой Британскую школу археологии в Ираке. После ее смерти по предложению Фейсала правое крыло музея было названо именем Гертруды Белл.
Сегодня, когда в Ираке и Сирии идет ожесточенная гражданская война, и исламисты уничтожают памятники античной и христианской культуры, концепция Гертруды выглядит не бесспорной. Вероятно, в музеях Европы и Америки артефакты Месопотамии и Сирии были бы куда сохраннее. Впрочем, никому не дано предвидеть будущего, тем более, почти на сто лет вперед.
На волне положительных эмоций, связанных с музейными делами, весной 1926 года ее болезни, казалось, на время отступили. Но внезапно вышел из берегов Тигр, и жарким багдадским летом Белл пришлось активно работать в Комитете помощи пострадавшим от наводнения. А эта нагрузка оказалась для нее роковой, наряду с периодическими приступами малярии. Гертруда настолько похудела, что выглядела почти что изможденной.
В 1924 году была принята иракская конституция, по которой король получил право абсолютного вето на все законопроекты, право роспуска палаты депутатов и сената, смещения неугодных министров. Теперь он почти не обращался за советами к Гертруде, и это, по всей видимости, ее огорчало. Она все больше чувствовала себя никому не нужной. У нее не было ни детей, ни любимых, ни настоящего дела. Чтобы чем-то себя занять, она окунулась в хлопоты по созданию национального археологического музея.
25 июня 1926 года «некоронованную королеву Ирака» пригласили на торжество по случаю подписания тройственного договора между Турцией, Великобританией и Ираком. Договор был подписан в турецкой столице Анкаре 5 июня и завершил так называемый Мосульский конфликт, длившийся с момента окончания Первой мировой войны между Турцией, с одной стороны, и Англией и Ираком (с момента его образования) – с другой. Спор шел из-за богатого нефтью района Мосула, открытой там в конце XIX века. Однако только в 1912 году для разработки нефтяного месторождения в Мосуле была создана нефтяная компания «Теркиш петролиум Ко». Но из-за начала Первой мировой войны эта компания, контролировавшаяся английским капиталом, не успела начать работу. Интересно, что в 1916 году по соглашению Сайкс-Пико зона Мосула отходила к Франции, но в 1919 году англичане вынудили французов отказаться от Мосула взамен признания их прав на Сирию, где арабские повстанцы провозгласили своим правителем шарифа Мекки Хуссейна. По соглашению о перемирии, заключенному 30 октября 1918 года, контроль над этим районом передавался британским войскам, которые и заняли его в начале ноября. В момент заключения Мудросского перемирия в Ираке находилось 408 тысяч солдат и офицеров англо-индийской армии и около 400 орудий. В ходе боев на территории Ирака англо-индийская армия потеряла более 31,5 тысяч человек убитыми и около 66,5 тысяч ранеными. Точные потери турок неизвестны.
