За вуалью исламисток
Бригада «Аль-Ханса» (названа так в честь одной из величайших поэтесс арабского мира) насчитывает примерно 50 бойцов и была изначально сформирована для проверки женщин на блокпостах ИГ. Ее активисткам, разумеется, выделены собственные помещения, чтобы тем самым избежать смешения полов. Они молоды, отличаются самым разным этническим и общественным происхождением, умеют обращаться с оружием и представляют собой настоящую полицию нравов, которая патрулирует улицы Ракки и жестоко наказывает всех несогласных с распоряжениями ИГ.
Девушки записываются в ряды этой бригады по большей части по тем же соображениями, что и мужчины. Некоторых влечет возможность заработать, потому что «Аль-Ханса» дает им средства для существования, примерно 200 долларов в месяц (существенная сумма для современной Сирии). Некоторые решили взять в руки оружие, чтобы защитить себя: они больше не хотят оставаться потенциальными жертвами конфликта, где изнасилование давно уже стало эффективным оружием. А кто-кто идет из искренних убеждений, потому что разделяет идеологию ИГ и стремится послужить «умме», наказав «предателей» ислама.
Сегодня их прерогативы меняются в зависимости от обстоятельств и стратегии террористической организации. Присутствие женщин в вооруженных отрядах ИГ может показаться несоответствующим принятой в движении логике фундаменталистского ислама, однако ИГ – не просто международная террористическая группа религиозных фанатиков, варваров и женоненавистников, которые лишь стремятся притеснить женщин. Исламское государство – политическая сила с прицелом на международный уровень, и она говорит о себе как о социальном движении с опорой на общественную модель, которую разделяет существенная часть населения, в том числе и немалая доля женщин.
Феминизация ультрарадикальных движений
Формирование этой бригады свидетельствует об изменении роли женщин в исламистском движении и появлении нового интереса к ним. Теперь женщины получили доступ к власти, потому что насилие является одним из ее проявлений. В связи с ультраконсервативной структурой террористического движения, женщины обычно не имеют совсем никакой власти, и поэтому предоставление минимума этой самой власти некоторым из них создает раскол в их рядах и нейтрализует протест. Иначе говоря, гнев угнетенных уже не направлен исключительно на установленную мужчинами патриархальную структуру, а охватывает и других женщин.
Когда женщины начинают играть более активную роль в вооруженной борьбе, это порождает процесс «женской эмансипации» в экстремистском движении. В социальных сетях многие из них называют себя сильными женщинами, насмехаются над стереотипами об «угнетенной мусульманской женщине» и громогласно расхваливают новую «женскую силу джихада», которая, как ни парадоксально, утверждается в ущерб другим мусульманкам. Их заявления привлекают все большее число сторонниц, которые пишут о стремлении уехать на подконтрольную ИГ территорию. Сегодня они играют важную роль в наборе новых сторонников, потому что теперь более 80 процентов вербовки идет через интернет. В прошлом «Аль-Каида» уже пыталась задействовать женщин и привлечь внимание к джихаду с помощью сетевых женских журналов. Там вперемешку со статьями о красоте и декоре встречаются интервью с вдовами исламистов, отрывки из «тайного дневника исламистки» и советы о том, как найти себе в мужья исламиста. Цель такого журнала – вовлечь женщин в «войну с врагами ислама», потому что джихад – не дело одних лишь мужчин. Женщины тоже должны внести свою лепту, поддерживая взявших в руки оружие мужей, братьев и отцов, воспитывая юные поколения в духе «священной войны».
Сегодня женский джихад лишь продолжает набирать обороты, и мы видим все растущий приток девушек и женщин из других государств, которые стремятся отправиться в Сирию, потому что им забили голову фантазиями и идеалистическими представлениями. Хотя некоторым из них действительно удается попасть в «Аль-Хансу», большинству приходится довольствоваться вторыми ролями вроде логистики, медицинской помощи, хозяйства и воспитания детей. В эту террористическую организацию вливаются женщины из самых разных стран и слоев общества, и движут ими зачастую непохожие мотивы. Многие из них хотят сбросить с себя «давление» культуры, семьи и религии. Одни отправляются из гуманитарных соображений. Другие хотят защищать идеологию ИГ. Третьи едут на сирийский фронт вместе с мужьями-исламистами или же хотят выйти за муж за одного из бойцов. Как бы то ни было, единственный путь в «халифат» для них – это замужество, и поэтому им нужно получить обещание жениться от кого-то из находящихся там исламистов, если они еще не состоят в браке с кем-то из них. В настоящий момент исламистская иммиграция приобретает все более «семейные формы». Целые семьи отправляются в путь с намерением пустить глубокие корни в Леванте, что создает серьезную угрозу для сирийского общества. Сначала в ИГ не хотели участия женщин, однако они совершенно необходимы для формирования государства, так как без них оно просто не может существовать. Феминизация исламистского движения создает образ добровольного участия в борьбе всех слоев общества и представляет собой важнейший элемент пропаганды организации, в которой два пола, быть может, и дополняют друг друга, но уж никак не равны.
Участие женщин в радикальных движениях не стало чем-то новым и беспрецедентным, однако их приобщение к насилию и агрессии неизменно вызывает шок. Война воспринимается как удел мужчин, где женщинам не находится места за исключением разве что роли пассивных жертв. Причина тому кроется в упрощенческом представлении женской природы, которую связывают с пацифизмом, неспособностью к кровопролитию, необходимостью в защите и неприятии насилия. Как бы то ни было, история говорит нам, что женщины тоже сыграли заметную роль в вооруженных конфликтах, а иногда даже выступали в них на первых ролях, переступив порог вооруженной агрессии. Однако существование участвующих в вооруженных столкновениях женщин никак не отменят того факта, что подавляющее большинство из них все еще остаются жертвами войны. Повеление молодых исламисток в джихаде на Ближнем Востоке привлекает к себе такое внимание СМИ, потому что противоречит дихотомии мужчины и женщины и поднимает вопросы насчет разделения ролей полов в военное время. Война и насилие – удел не пола, а конкретных людей, а у мужчин нет монопольного права на слова «палач» и «мучитель», у которых легко может быть и женский род.
Глава 8. Дети в ИГИЛ
Кейт Бранен, «Foreign Policy», США
Они стоят в первом ряду во время казней, когда жертв обезглавливают и распинают на кресте в городе Ракка, ставшем оплотом «Исламского государства» в Сирии. Их используют для сдачи крови, когда она нужна раненым боевикам «Исламского государства». Им платят, когда они доносят на людей, проявляющих нелояльность по отношению к «Исламскому государству» или высказывающихся против него. Их учат тому, как стать террористом-смертником. Это маленькие дети, которым иногда не более шести лет, и из них делают будущих солдат «Исламского государства».
Эта организация создала чреватую серьезными последствиями и хорошо организованную систему вербовки детей. Она обрабатывает их и внушает им свои экстремистские идеи, а затем учит детей элементарным навыкам ведения боевых действий. Боевики готовятся к длительной войне против Запада и надеются на то, что обучаемые сегодня юные воины будут воевать еще долгие годы.
