Я победил Тайсона.
Тайсон победил на отборочных турнирах в США.
Асафа победил меня, но я позволил это сделать.
Я одержу победу над ними обоими.
Я был уверен, что когда мой самолет вылетит в Пекин из Лондона, где я обычно останавливаюсь перед европейскими гонками, я откинусь на сиденье, достану мобильный телефон и напишу сообщение. На этот раз самому себе. Я открыл крышку телефона и нашел раздел, где писал для истории свои планы перед Олимпийскими играми 2008 года.
«Эй, я еду в Пекин, – написал я. – Я буду бежать очень быстро. Я выиграю три золотые медали. Я вернусь домой героем».
И я уже жаждал посмотреть свое видео, когда вернусь домой.
* * *
Первые несколько дней в Пекине были словно затишьем перед мощной тропической бурей. Я гулял по Олимпийской деревне и общался с другими атлетами в кафе. Никто меня не беспокоил. Пара ребят, возможно, узнали меня в лицо во время прогулок и кивнули в знак признания. Еще я поймал несколько холодных взглядов с противоположной стороны улицы. Но это все. Никаких особых помех и трудностей не было. Я был словно анонимом со званием Самого Быстрого Человека на земле.
Мне нравилось ездить в Азию, потому что там люди дарили мне любовь. Впервые я почувствовал это во время чемпионата мира в Осаке. Дети кричали мое имя, где бы я ни выходил из нашего автобуса, просили дать автограф и сфотографироваться. Даже СМИ были ко мне дружелюбны: когда бы я ни давал интервью для телевидения или прессы, журналисты всегда дарили мне какой-нибудь приятный подарок в конце, например маленький фотоаппарат или забавную футболку.
Однако не все было так здорово. Меня предупреждали, что бытовые удобства там не рассчитаны на парней моего роста, и, когда я ездил в Японию в 2007 году, даже принять душ становилось проблемой. Душевая насадка находилась на уровне моего пояса, и, чтобы помыться под этой чертовой штукой, приходилось применять немало атлетических упражнений. Душевые кабинки были размером с гроб, я даже не мог полностью туда втиснуться. Так что я не мог нормально помыть спину целых две недели.
Также я считал немного странной азиатскую пищу. Она была совершенно мне не по вкусу, и, когда я приехал в Пекин, ямайский тренер строго-настрого запретил есть за пределами Олимпийской деревни. Одновременно с этим китайские власти не разрешали местным ресторанам продавать туристам некоторые сорта мяса, например мясо собак. Правда, я и сам отказался бы есть мясо собак и любые другие деликатесы накануне Олимпийских игр.
Вместо этого я трижды в день ходил в ресторан в Олимпийской деревне. Я попробовал там немного курицы и лапши, но все это мне не понравилось. Я из Ямайки – и люблю вяленую свинину, рис, ямс, клецки. А сладкая и кислая курица мне не нравится. В некоторую местную еду добавляют слишком много специй, а в некоторую вообще не кладут, и я каждый раз волнуюсь, потому что не знаю, что получу. Первые несколько дней были постоянной борьбой.
«Забудь об этом, – сказал я себе однажды утром, когда передо мной поставили тарелку с какой-то яркой едой. – Мне бы сейчас куриных наггетсов».
Сначала я съел коробку из 20 кусков на обед, затем еще одну на ужин. На следующий день я съел две коробки на завтрак, одну на обед и еще две вечером. Я даже брал на вынос картошку фри и яблочные пироги. Когда я проголодался в три часа ночи, то разбудил своего соседа-десятиборца Мориса Смита, и мы вдвоем пошли купить еще коробку курицы.
Существует мнение, что фастфуд нельзя достать в Олимпийской деревне, что мы все едим только полезную пищу, но это не совсем правда. По всей деревне расположены сетевые рестораны, где могут поесть офисные работники (а не только атлеты), и к обеду я съедал уже три коробки, а мои приятели показывали на меня пальцем и смеялись. Они не могли поверить, что я съедаю столько жареной курицы, а барьеристка на 100 метрах Бриджит Фостер-Хильтон не стерпела и даже вынесла мне вердикт.
я должен был победить сильнейшего атлета в мире: если я получу золотую медаль, то должен знать, что добился этого в самых тяжелых условиях.
– Усэйн, нельзя есть столько наггетсов, – сказала она. – Поешь овощей. Ты доведешь себя до болезни.
Я скорчился. Меня это задело.
– Уф, даже не знаю…
Бриджит схватила меня за руку и повела в ресторан в Олимпийской деревне, где набрала разных овощей и зелени, но ничего из этого мне не понравилось на вкус. На моем лице, должно быть, отразилось такое разочарование, что она от безысходности заказала для меня соус «Тысяча островов». Вау, когда я вылил его в салат, к еде снова вернулся вкус. Я перемешал все это и съел и с тех пор разбавлял свои наггетсы салатами Бриджит, отчего каждая трапеза становилась полезной.
Однако если подсчитать все куриные котлетки, что я мог съесть, то можно ужаснуться: в среднем я поглощал около 100 наггетсов в сутки, приехав туда на 10 дней – это означало, что к концу Олимпийских игр я съем 1000 ломтей курицы. Да, мне придется дать золотую медаль за такое обжорство.
Однако еда оставалась единственным моим беспокойством, потому что на беговой дорожке я был силен. Тренер поставил передо мной четкие цели и задачи для стометровок, так же как на чемпионате мира в 2007 году. Я должен был прибегать первым или вторым в каждой гонке, не перетруждая себя. Он не хотел, чтобы я повредил связки на первых же турах. На каждом забеге я следовал его указаниям: быстро стартовал и на каждых стометровках финишировал первым или вторым, при этом экономя силы.
Я внимательно присматривался к своим противникам. Забеги Тайсона были хороши, он не выглядел как человек с травмированным сухожилием или как человек, которого сильно беспокоят чужие достижения (мои в данном случае). Всякий раз, когда я видел его на соревнованиях, я вспоминал Рикардо Геддеса, Кейса Спенса и свою давнюю мантру: Если я одержу над тобой победу в крупном состязании, ты меня больше не победишь. Вот так я видел ситуацию в Пекине, и ничего не поменялось, несмотря на то что ставки поднялись. Я поборол Тайсона в Нью-Йорке. И я знал, что это должно повториться. У меня было глубокое внутреннее убеждение.
И это было видно всем. Мой полуфинал прошел очень комфортно, что было необычным для Олимпийских игр, потому что на этом уровне уже собирались только лучшие бегуны, и в полуфинал могли выйти по три-четыре топовых спортсмена при четырех местах для выхода в финал. Это означало, что нельзя было допускать ни малейшей ошибки. Любая ошибка атлета могла помочь его сопернику получить квалификационное место. Однако меня это не касалось. Я следовал инструкциям тренера и добрался до полуфинала без всякого стресса.
Одна неожиданность все-таки произошла. Через несколько минут после гонки было объявлено, что Тайсон финишировал пятым во втором полуфинале. Его время было слабым, он показал всего 10,05 секунды, то есть мой сильнейший соперник выбывал из дальнейшей борьбы на Олимпиаде. Я знал, что Тайсон просто не мог отработать на 100 процентов, потому что он до сих пор восстанавливался после тяжелой травмы. Серьезная борьба в Пекине была для него тяжелым вызовом, так как он повредил ногу почти накануне Игр. И боль все-таки настигла его здесь.
