Покрутиться рядом с крупными звездами спорта тоже входило в программу получения необходимого опыта. Я видел звезду баскетбола Яо Мина в атлетической деревне и был очень впечатлен. Поначалу я был просто счастлив работать среди таких людей, как Асафа Пауэлл, и смотрел на них снизу вверх. Мы были близки по возрасту, но этот парень бегал уже так быстро на стометровках, что стал практически богом на Ямайке. Я наблюдал за ним на тренировках и думал: «Этот человек просто удивителен!» Я считал за честь находиться с ним рядом и пожимать ему руку. Я осознавал, насколько он велик, и для меня было просто чем-то сногсшибательным наблюдать за его работой вблизи.
Много времени прошло с тех пор, но атмосфера в Пекине осталась прежней. Мы веселились и дурачились, но все-таки сохранялось легкое ощущение изоляции от внешнего мира, и то, что происходило на самой Ямайке, казалось было в миллионах миль отсюда. Единственный раз, когда я окунулся в шум Олимпийских игр, было тогда, когда я вышел на трек, и когда это произошло, я все-таки остался цел и невредим.
Спустя сутки после моей победы на Олимпиаде Морис снова пристал ко мне с прежним вопросом.
– Эй, так что ты собираешься делать с этим мировым рекордом на 200 метрах? – спросил он.
На пресс-конференции в тот день я сказал, что совершенно не волнуюсь в связи с предстоящим забегом. Я прошел все отборочные туры так же, как это делал на стометровках. Тайсон был вне игры из-за травмы, и единственной угрозой для меня мог быть только Уоллес Спирмон, но я знал, что все равно одержу над ним победу. Проблему создавала моя усталость, но когда Морис снова задал мне свой вопрос, я почувствовал прилив сил. И я поменял свое решение.
– Какого черта, – сказал я. – Я собираюсь пойти туда и сделать все, что я могу. Я не знаю точно, что там случится, но я это сделаю. Я выложусь на 100 % на треке. Таков мой план…
Хорошие новости заключались в том, что я оставил себе шанс. В полуфиналах я обошел Уоллеса и Шона Крофорда со временем 20,09 секунды по пятой дорожке, что устраивало меня, так как там я находился далеко от кривой поворота. Я снова почувствовал себя сильным. Все утомление словно испарилось.
Тренер тоже чувствовал себя расслабленным, и было ясно, что он не собирается повторять подробные наставления, как это было перед стометровкой. На разбегах перед гонкой он постоянно находился со мной. Он помогал мне расслабиться и давал советы по поводу разминки.
– Не делай слишком много рывков, – кричал он. – Сделай два больших шага. Хорошо стартуй. Сейчас с тебя довольно, ничего больше не делай. И забудь об Асафе…
Перед финалом на 200 метров он был очень спокоен. Обычно на тренировках на 200 метрах он редко отрабатывал со мной прохождение поворота, что было самой сложной частью в нашем расписании. Постоянные ускорения на повороте были болезненной работой, особенно для моей спины, потому что мне нужно было наклоняться на дорожке. Но на протяжении нескольких лет я сделал это так много раз, что тренер был уверен, что я в форме. И попросил меня сделать это лишь дважды за последний сезон.
– Не волнуйся о 200 метрах, – сказал он. – Ты в порядке.
Я быстро бросил взгляд назад – никого. За 50 метров до финишной черты я был уже в недосягаемости для всех, и я знал – гонка выиграна.
– В порядке? – рассмеялся я. – Мне кажется, вы не так уж уверены во мне на этой дистанции.
Я шутил, но что-то внутри подсказывало, что часть этой шутки была правдой. Его расслабленное состояние перед Олимпийскими играми подтвердило мою догадку. После массажа у Эдди он пошел прогуляться к трибунам. Когда я вошел на стадион и встретился с ним глазами, он помахал мне с открытой трибуны и поднял большой палец вверх. Он мог выглядеть более веселым, только если бы при этом ел мороженое. Итак, жребий брошен.
Может быть, спокойствие тренера объяснялось его абсолютной уверенностью во мне на 200 метрах. В таком случае он был прав, потому что когда выстрелил стартовый пистолет, я продемонстрировал прекрасный забег.
Бах!
Я пронесся мимо бегуна Браина Дзингая из Зимбабве так быстро, что это было даже странно. Никто не мог меня догнать. Я добежал до поворота и прошел его так гладко, как Дон Кворри на старых записях. Та мощь и сила, которую я развил в своих бедрах, икрах и брюшном прессе, несли меня вперед, словно реактивную ракету, и я чувствовал, как энергия струится по ногам. Мускулы напрягались и расслаблялись как поршни. Какая там Осака. Я делал неслыханное.
Три коротких слова впечатались в мое сознание: Я. Добился. Этого.
Я быстро бросил взгляд назад – никого. За 50 метров до финишной черты я был уже в недосягаемости для всех, и я знал, что гонка выиграна.
Первое – выиграть, второе – с каким временем.
Я поднял взгляд.
«Давай, Усэйн, – подумал я. – Теперь ты бежишь ради времени».
Я увидел отметку в 16 секунд.
Затем 17…
18…
19…
…
Еще немного…
…
Толкайся!
Затем последовал взрыв звука и вспышка яркого света, толпа загудела, тысячи мерцающих фотоаппаратов, камер и развевающихся флагов бросились в глаза. Время было феноменальным: 19,30 секунды – новый мировой рекорд, – и если свою победу на стометровке я начал с сумасшедшего празднования, то сейчас я просто не знал, что делать. Я вскинул руки к небу, я хотел разорвать на себе майку и бросить ее вверх. В голове не было ни одной мысли. Просмотр видео, где Майкл Джонсон побил мировой рекорд в 1996 году, впервые посеял во мне, ребенке, семена надежды – именно тогда зародилось желание стать чемпионом. Десять лет спустя я завоевал олимпийское золото на 200 метрах, а вместе с тем побил мировой рекорд. Три коротких слова впечатались в мое сознание: Я. Добился. Этого.
Это нечто больше.
«Я добился этого».
Это нечто огромное.
«Я добился этого».
Это самое великое, что я когда-либо совершал.
«Я добился этого».
* * *
На следующий день после церемонии награждения я сидел на краю кровати в Олимпийской деревне и рассматривал золотую медаль. Улыбка не сходила с моего лица. Этот кусок металла был для меня всем. Кто-то заговорил у меня за спиной, кажется, Морис, но я не был уверен. В мыслях я был далеко отсюда.
– Приятель, ты победил на 200 и 100 метрах, – сказал он. – Это весьма неплохо.
Я перебил его:
– Эй, да забудь ты о 100 метрах. Не о чем говорить. Посмотри на это.
Я показал медаль.
«Олимпийское золото на 200 метрах после стольких лет работы над поворотом и выслушивания бреда, что победа мне никогда не светит. Ну, и к черту все это, теперь титул у меня в руках. И это прекрасно».
Это был один из самых счастливых моментов моей жизни.
