Однако все было не так плохо. Фанаты в Деревне оказывали мне много внимания, и на этот раз мне нравился такой подход. В 2008 году после получения медалей меня очень смущал поток лести, который на меня обрушился, но за четыре года я уже привык к виду людей, бегущих ко мне с фотоаппаратами и клочками бумаги для автографов.
Также со временем я привык к тому, что Олимпийские игры отличались от других соревнований. Во время чемпионатов мира никто в Деревне обычно не просил фотографий со мной или автографов, потому что в основном там находились только атлеты. Все просто радовались друг за друга. Но на Олимпийских играх было представлено много других видов спорта, например дзюдо или бег с препятствиями, где спортсмены никогда не получали столько оваций, как бегун на 100 метров. И когда они видели меня, то просто с ума сходили.
Я помню, как после успеха на стометровке веселился с компанией в обеденном зале в Деревне, когда к нам подошли три шведки из женской гандбольной команды. Я ничего не знал об этом спорте, поэтому не узнал ни одну из них в лицо, но позже они представились – Габриэлла Кейн, Изабель Гулден и Ямина Робертс. Все они были очень приятными. Возможно, даже слишком приятными: позже выяснилось, что они проиграли все пять матчей и оказались в самом низу группового рейтинга.
Мы потусовались немного в кафе, затем поболтали в моей комнате, и, в общем-то, все. Кто-то опубликовал фотографии, которые мы выложили в Твиттере, и на следующий день СМИ просто обезумели. Повсюду пестрели яркие заголовки. Люди раздули несуществующую любовную историю и стали распространять сплетни, что между нами что-то было, хотя на самом деле это было просто невинное приятное общение. Только подумайте: если между нами что-то было, то зачем бы мы выкладывали фотографии в Твиттер? Это не имело смысла. Была просто болтовня, веселье. Девушки оказались классными собеседницами. Они уезжали рано утром, поэтому хотели задержаться и пообщаться. Мы провели замечательный вечер. Черт возьми, все было прекрасно – забеги, фанаты, гул Лондона-2012. Что может быть лучше, чем стать супер-звездой мирового спорта?
Глава 16. До России… и дальше
Я всегда любил выброс адреналина и добивался этой реакции организма на протяжении всей своей карьеры. Я всегда любил скорость и даже после аварии в 2009 году иногда гонял по дорогам. Многие просили меня ездить помедленнее, говорили, что такая скорость опасна. Но время от времени такое желание у меня возникало, и внутренний голос провоцировал: «Эй, Усэйн, ну-ка нажми на педаль». И я испытывал удовольствие, когда стрелка спидометра ложилась вправо почти до упора.
То же самое было на беговой дорожке. Бег на высокой скорости всегда был для меня кайфом. Когда Ямайка в звездном составе – я, Неста Картер, Майкл Фрейтер и Йохан Блейк – выиграла золото в эстафете 4x100 через несколько дней после забега на 200 метров, я пополнил свою коллекцию золотых медалей, а еще мы поставили новый мировой рекорд: мы побили наше эстафетное время чемпионата мира 2011 года, пробежав за 36,84 секунды – и ночь со шведскими гандболистками была забыта. После всех сплетен о диких ночах и бесконечных вечеринках в Олимпийской деревне наконец пришло время насладиться заслуженным почетом в качестве суперзвезды Игр.
Всегда приятно завершить чемпионат на позитивной ноте. Самая худшая вещь в спринте на 100 и 200 метрах – то, что это одиночный вид спорта, а я в душе командный игрок, поэтому и любил играть в крикет, когда был ребенком. Эстафетные забеги с другими атлетами были моими любимыми моментами на всех соревнованиях. Нет ничего лучше, чем тусоваться и дурачиться с другими ребятами. Соперничество между нами на родине улетучивалось, и мы забывали, за какие беговые клубы выступали, будь то Racers или MVP. Главными для нас оставались быстрый бег и разгром соперников.
Часто мы говорили всякую ерунду другим атлетам во время тренировки: кто-нибудь обязательно подшучивал над спринтерами из Тринидада и Тобаго. Я бросал взгляд на своего ближайшего соперника по беговой дорожке и кричал: «Эй, ты думаешь, что победишь меня? Будь реалистом». Все это были шутки, но наше самое быстрое время в Лондоне было реализовано благодаря решительности. После начала Игр один ямайский тренер сказал нам:
– В этом году вам нужно больше тренировать передачу эстафетной палочки. Поэтому мы усиленно тренировались, выполняя передачу за передачей. Ну, и результаты оказались соответствующими.
Хорошо отработав Игры в 2012 году, я хотел привезти какой-нибудь сувенир на память из Лондона – нечто, что я мог бы присовокупить к своим золотым медалям. Когда вечером после финала я вышел с трека, то подозвал одного из официальных представителей забегов.
– Эй, я бы хотел забрать эстафетную палочку, – сказал я, размахивая ею в воздухе. – Можно?
Парень посмотрел на меня, как на сумасшедшего. И прогремел в ответ:
– Нет, нельзя. Она нам нужна.
– Зачем? Ведь Олимпиада закончена.
– Таковы правила, – проворчал он.
Я не мог понять, почему он так говорит.
– Что? Ну и что с этими правилами? Я не могу забрать ее? Послушайте, Игры закончены, следующие только в 2016 году. Забегов больше не будет. Я хочу забрать эту палочку и показать друзьям. Мне нужно, чтобы что-то напоминало о победах в Лондоне в 2012 году.
Парень рассвирепел. Он даже начал угрожать мне:
– Вас дисквалифицируют, если вы не вернете мне палочку!
Я рассмеялся: «Эй, давайте не будем поднимать весь этот шум и гам?»
Вот и все. Я решил закончить спор, но, как только я собрался вернуть ему свой трофей, раздался потрескивающий голос по радиосвязи, который буквально пригвоздил этого сотрудника к месту. Голос звучал в громкоговорителе так, будто сообщал что-то очень важное.
– Что Вы делаете? – сказал он. – Отдайте ему это!
Сотрудник сразу приобрел какой-то глупый и робкий вид. Он кивнул мне в качестве разрешения забрать палочку. И все-таки какие же странные иногда бывают правила.
По большому счету, я не знал, какого черта мне нужна была эта вещь. Просто медали для меня уже почти ничего не значили. Награды – это всего лишь предметы, в то время как достижения и рекорды вписаны в саму историю спорта. И никто не может это стереть и сказать: «Хм, Лондон-2012? Не припомню, что там было…»
Хорошо, что я был равнодушен к своим трофеям, потому что, честно говоря, даже не знал, где находятся мои золотые медали. В последний раз, я помню, они были в помещении для хранения ценностей, которое организовали для всеобщего блага. Однажды в Нью-Йорке я потерял все три медали из Пекина, оставив их в сумке в номере отеля. Сумка была засунута в шкаф, и за несколько дней жизни в отеле кучи обуви и одежды перемешались. Когда пришло время выезжать, я не смог найти медали. Все были в дикой панике и жутко испугались, но вдруг они с грохотом шлепнулись на пол, когда мы перерывали все вверх дном.
Да и кому какое дело? Мой первый порыв, когда мне вручают очередной трофей, – поскорее отдать его Рики или ЭнДжею, потому что я боюсь не уследить за ним. Все, что мне нужно, – это память о феноменальных достижениях в легкой атлетике, которые я-то точно не скоро забуду.
