Парадокс: если бы я изначально был «со съехавшей крышей», если бы меня не знали другим, то это мое состояние сумасшествия было бы нормой! «А он просто такой, он всегда был такой!» – говорили бы про меня, ведь мое состояние, меня было бы не с чем сравнивать.
Я начал убирать дуальность. Дошел до абсурда: оставил одну ложку, одну чашку, одни брюки, одни носки, все остальные «дублирующие» предметы выбросил. Ничего лишнего – Сила учила меня обходиться малым. Я жил в сознательной «нищете», бдительно следил за всем, все держал под строжайшем контролем. У меня так мало вещей, их надо беречь, ведь неизвестно, сколько времени придется ими пользоваться. Если порвутся, например, брюки, то так и буду ходить в рваном – больше ведь ничего нет. И потому, даже садясь на стул, я выпрямлял ноги, чтобы не деформировались коленки на штанах – «контролировал» брюки. Сломается ложка – заменить ее нечем. Значит, буду есть руками. Неудобно как-то руками-то… И тогда я начал максимально аккуратно, гипертрофированно аккуратно, предельно мягко делать все: и надевать брюки, и прикасаться к ложке, и много чего еще. Я стал все контролировать и замечать то, на что раньше, когда всего было много не обращал внимания и что делал автоматически, не осознавая, не «присутствуя» дзеновски.
Так Сила учила меня: все что угодно, в любой бытовой ситуации подлежит контролю и, значит, осознанию. Так расширялась зона моего активного внимания и сфера осознанного.
Я съел все, что было съедобного в моей квартире, до последней крошки. Выключил холодильник – никаких запасов на будущее, только «здесь и сейчас». И когда я шел в магазин за продуктами, то покупал лишь то, что мог съесть за один раз – ну, например, один помидор, две булочки, маленькую бутылочку минеральной воды. И я обязательно должен был съесть все мною купленное – таково было задание Силы.
Если я покупал слишком много, то все равно должен был съесть все, хотя уже не испытывал голода и вынужден был заставлять себя, – выбрасывать что-либо мне было запрещено Силой. И в следующий раз я точно рассчитывал, что и сколько куплю. Так Сила учила меня брать только самое необходимое. Я стал как дикий лесной зверь, который не таскает с собою ничего лишнего. «Не умножай сущностей сверх необходимого», – говорят на Востоке.
Ничего не ем уже долгое время. Голодный жутко. Приготовил себе обед – все свеженькое, вкусненькое. Сел, поднес ложку ко рту. И вдруг Сила, как какой-то внутренний голос, говорит: «Не ешь!» Положил ложку назад. Голод как рукой сняло. Все, что приготовил, выбросил. Нет для меня больше слов «голод» или «я не могу не есть». Могу не есть. Много чего еще могу… Я понял, что могу быть абсолютно безжалостным к себе.
Теперь сижу буквально только на воде и хлебе – долгое время, как монах, питаюсь только черным хлебом, пью только воду. Вот такой пост. Пошел в магазин за хлебом, и так интересно наблюдать за людьми, за тем, что они покупают, что едят. Я-то уже не с ними, «не в миру», мне не нужно ничего из того, что нужно им. Только вода и хлеб. И я начал замечать разные сорта хлеба и различать их вкус. А раньше ведь не обращал на это внимания.
Пост и молитва, молитва и пост – вот религиозная формула постижения Бога.
Бесконечный пост, а не пост «от сих до сих» в страстную неделю. Подвижничество…
Черного хлеба не переешь при всем желании. И, сидя на самой строгой «монастырской» диете, я научился четко отслеживать и осознавать процесс насыщения. Я не переедал даже малюсенького кусочка хлеба – ведь когда насытишься, не лезет он больше в рот, хоть убей; пресный он, не сладкий. И потом, когда снова начал есть все, я, осознав тонкое чувство насыщения, уже не переедал, даже употребляя деликатесы.
Аппетит у меня был – съесть сладкое я бы не отказался. Аппетит, но не голод! А сладкое, аппетит – это уже лишнее, это та «роскошь», которая не является необходимым условием для выживания. Только самое необходимое, ничего лишнего! Такая вот внутренняя монастырская практика: внешне я нахожусь «в миру», не в монастыре, а внутренне уже по другую сторону мира людей.
Я научился получать наслаждение от простой пищи. «Ешь просто – доживешь до ста», – говорит пословица. И понял йогов, которые получают от корки хлеба гораздо большее удовольствие, чем европеец от сочного бифштекса. Ведь йоги едят «по голоду», а не по аппетиту, едят осознавая. И как же вкусен простой хлеб, если ты голоден!
Во всех яствах я стал чувствовать отголоски вкуса хлеба, и осознал, что любая еда – это в сути своей просто хлеб, в какой форме его ни подай – в виде бифштекса, черной икры или простого риса. Я постиг то изначалие, которое присутствует во всех видах пищи, то, что убирает чувство голода и дает чувство насыщения. А каким образом приходит это ощущение – не все ли равно? Так едят дети и йоги, для которых безразлично, какой едой утолить голод. Они не знают, что икра лучше, вкуснее, чем хлеб.
Все – хлеб. Я уже ем не разнообразную пищу, а потребляю суть продуктов, их энергию, представленную в том или ином виде.
Очень медленно ем и концентрируюсь на ощущениях тела, на вкусе. Я эксперт своих ощущений. Съел ложку картошки. Проанализировал состояние, задал вопрос: «Что сейчас хочет тело для полной гармонии, для максимального удовольствия?» Ага! Ложку гороха. Съел горох. Что сейчас? Кусочек помидора. А сейчас что? Глоток кока-колы… И так далее. Анализирую каждый маленький глоток, каждую ложку еды. Ем предельно медленно, так, чтобы пища ложилась мягко. Точно, очень точно, подбираю температуру пищи – не холодная и не горячая. Как йог, воду жую, а твердую пищу долго жую и «пью». Короче говоря «неделание» еды. («Делание» еды – это как обычно: воду пить, а твердую пищу есть.) Наблюдаю за тонкими потоками ощущений от еды, за желаниями, за движением энергий – то, что делали древние даосы. Медитация на еде…
Зимой мы хотим горячего борща, а летом холодной окрошки. Есть пища холодная, и есть горячая. Водка, кстати, тоже пища. Горячая пища. По энергетике горячая, а не по температуре.
Голодаю, долгое время пью только дистиллированную воду. Потом попил обычной – и по-новому ощутил ее вкус. Сорта воды, оказывается, тоже разные, научился их различать. А ведь раньше не замечал этого. И не «присутствовал» в своем ощущении, когда пил воду…
Я начал экономить обычную водопроводную воду Ни капли не должно пропасть даром. Живу в цивилизованной квартире как в пустыне, где вода на вес золота. И тогда я стал по-иному осознавать, как обхожусь с водой, как открываю и закрываю водопроводный кран. Стал дзеновски «присутствовать» в этом простом бытовом действии, ранее ускользавшем из сферы моего активного, осознанного внимания. Это еще немного углубляет состояние «здесь и сейчас», вводит в состояние наблюдателя за собой. И теперь всякий раз, открывая или закрывая кран, я «сжимался» до этого простого действия, забывая обо всем другом. Осознавал и наблюдал: «Я прикасаюсь к крану (точнее сказать, не я, а мое тело прикасается; я лишь наблюдаю). Я открываю его на пол-оборота (или на четверть, или еще на сколько). Концентрируюсь на ощущении «я открываю кран», осознаю это ощущение. Пребываю в «здесь и сейчас», открывая кран. Остальная Вселенная для меня в этот момент уже не существует – только открытие крана…
