Женщина не выдержала:
– Что вы, собственно, хотите от нас? Ваше мнение вы можете изложить в письме и прислать в редакцию!
– Нет, – прогнусавил Кис, – я, дражайшая, всего лишь хотел лично поблагодарить этого юношу! От имени, так сказать, старой журналистской гвардии! Подскажите, драгоценная, как мне с ним связаться?
– Никак! – раздраженно ответила женщина. – Константин Завьялов – это псевдоним, а мы псевдонимы не разглашаем!
Ну и чудненько. Кис узнал все, что хотел узнать.
Заверив Реми, что с ней полный порядок, и нежно, но нетерпеливо распрощавшись, Ксюша выпорхнула из такси у подъезда Александры.
Она застала сестру за маникюром. Прикусив кончик языка от усердия, Александра орудовала маленькими щипчиками, лопаточками, пилочками.
– Где ты болтаешься? – сурово встретила она младшую сестру. – Никого не предупредила, родители беспокоятся! Пропала, и все! Когда ты наконец повзрослеешь, Ксения, когда ты станешь ответственным человеком!..
Ксюша ответственным человеком не была – она была человеком беспечным. Молодость и сопутствующая ей радость бытия, неопытность и сопутствующая ей неомраченность представлений о жизни, а также славный, легкий характер (тут уж просто природа постаралась и родительское воспитание) – Ксюшину беспечность и обеспечивали.
И посему она довольно легко стряхнула с себя пережитый на даче ужас. Ведь главное, что все хорошо кончилось, не правда ли?
А может, просто ее по-детски здоровое подсознание вытесняло сцены пережитого на даче кошмара хлопотами об Александре…
Так или иначе, но теперь терзала ее только одна мысль, только одно тягостное и ужасное открытие: знакомство Александры с Тимуром. И вытекающие из этого знакомства последствия.
Какие именно последствия, Ксюша представляла плохо, да и представлять боялась – в воображении моментально нагромождались самые дикие предположения; но она была намерена это узнать. Намерена решительно – и тем решительнее, что разговаривать с Александрой ей было не просто. И потому Ксюша всю дорогу домой готовилась к этому разговору, набиралась мужества и упрямства…
И приготовилась.
– Я была на даче, – перебила она сестру, ожидая, что слова ее произведут эффект.
Александра, однако, продолжала заниматься своими ногтями и даже не посмотрела в ее сторону.
…Но и не спросила, на какой даче!
– На даче Тимура, – веско добавила Ксюша.
Александра отставила руку в сторону и полюбовалась на свои отполированные ногти.
…Но и не поинтересовалась, зачем Ксюша туда ездила!
– Я разговаривала с Варей и Павлом, которые там живут, – с напором добавила Ксюша.
– Ну и что? – безразлично-холодно произнесла наконец Александра.
– А то! Не считаешь ли ты, что нам надо наконец поговорить откровенно?
– Я ухожу, – заявила Саша. – У меня сегодня тусовка в бизнес-центре на Пресне.
– Нам надо поговорить, Александра! – в отчаянии воскликнула Ксюша.
Ее решительность куда-то стремительно испарялась. Саша всегда вела себя с нею так, будто Ксюша маленькая неразумная девочка, и Ксюша ничего не могла поделать с собой – она и становилась маленькой девочкой перед старшей сестрой, против воли входя в эту навязанную ей роль…
На глазах у Ксюши появились непрошеные слезы.
– Мы должны объясниться, я не могу больше так! Я не могу тебя подозревать, я должна узнать правду!
– Подозревать – в чем? – правдоподобно изумилась старшая сестра.
– Ты была знакома с Тимуром! Ты знала, на чью квартиру ты меня отправила! Ты знала, что его убили!
– Ты бредишь, – пожала плечами Александра. – Пойди отдохни лучше, это последствия наркотика. А мне надо одеваться.
Она встала и направилась к шкафу. Распахнув дверцы, Александра принялась сосредоточенно перебирать свои роскошные туалеты, придирчиво прикладывать к себе то один, то другой перед зеркалом, не обращая внимания на Ксюшу.
Ксюша молчала, ее душили слезы, она робела перед старшей сестрой и одновременно жалела ее. Ей было больно ее унизить, ее припирать к стенке… Но когда Александра накинула на себя великолепное изумрудное платье и, покрутившись перед зеркалом, спросила ее небрежно: «Ты здесь останешься или домой поедешь? Пора бы навестить родителей, они волнуются, между прочим!» – Ксюша не выдержала.
Она вскочила с подоконника, на котором сидела, и, вытащив из кармана пыльный шелковый шарфик, взмахнула им перед носом у Александры.
– А это что, по-твоему?
– Шарфик, – невозмутимо ответила Александра. – Где ты его нашла? Он у меня давно куда-то запропастился.
– Где я его нашла?! Где нашла?! – Ксюша задыхалась. – На даче у Тимура, вот где!!!
Пауза была мучительна, как звук ножа по стеклу.
Ксюша молчала изо всех сил, хотя ей хотелось кричать, кричать без остановки свои бесконечные и ужасные, унизительные вопросы – но она старательно молчала. Разве не Александра ее учила: в затянувшейся паузе всегда кто-то первым нарушает молчание, и если это не ты – то другой? Вот она и выжидала, что сестра заговорит.
Александра села.
Потянулась за сигаретой.
Прикурила.
Смотрела, сощурившись, сквозь дым на Ксюшу.
Наконец сказала:
– Ну и что с того? Это не доказывает, что я там была.
– И что ты Тимура знала – тоже? – почти истерично выкрикнула Ксюша. – Шарфик своими ножками пришел к нему на дачу? Даже если Тимур у тебя его украл – для этого надо быть знакомыми!!!
Снова пауза, долгая, как зимняя ночь.
Сигарета закончилась. Александра вытянула другую из пачки и прикурила.
И опять смотрела, сузив глаза, на Ксюшу сквозь витиеватый сизый дым…
Ксюша ждала, ждала, ждала…
Уже решила, что ничего не дождется.
Как вдруг Александра произнесла:
– Ты уверена, что ты хочешь знать правду?
– Да! – горячо воскликнула младшая сестра. – Конечно, хочу!
Александра грустно улыбнулась:
– Сразу видно, что ты еще маленькая и наивная девочка. Опытный человек подумал бы, прежде чем решиться узнать правду… Это штука чаще всего неудобная, спать на ней жестко, можно и бока отдавить, и сна лишиться…
– Я должна знать правду, – тихо проговорила Ксюша. – Я не могу по-другому жить, не могу с тобой говорить, смотреть тебе в глаза… Какая ни есть эта правда – мне необходимо ее знать…
– Ну что ж, Шерлок Холмс, ты не оставила мне выбора… Слушай.
Александра рассказывала жестко, словно желая отомстить сестре беспощадной хлесткостью слов за ее расспросы.
