Мама уже знала.
* * *
— Стало быть, он не убивал свою жену? Или все-таки убил? — Рита наморщила лоб, терпеливо слушая свою дочь.
— Он был осужден за убийство, однако все время утверждал, что невиновен. Мне не удалось найти никого, кто занимался этим делом, но мне переслали по факсу часть материалов следствия, и я прочла заметки в газетах. Доказательства на самом деле оказались косвенными уликами. — Рассказывая, Паула ходила по кухне, укачивая Лизу. Девочка была на удивление спокойна, что, впрочем, мгновенно изменилось бы, если бы ее мама хоть на минуту остановилась. Она не помнила, когда в последний раз съедала обед, ни разу не прерываясь. Юханна бросила на нее быстрый взгляд, и молодая мать подумала, что, строго говоря, уже настала ее очередь таскать на руках дочь. Никто не говорил, что именно Паула лучше всего приспособлена для этого занятия только потому, что родила ее на свет.
— Сядь на стул! — окликнула Юханна Лео, который после каждой ложки вставал в полный рост на своем высоком стульчике.
— Боже мой, если бы все так делали за едой, то были бы стройными, как тростиночки, — сказал Мелльберг и подмигнул мальчику.
Юханна вздохнула:
— Бертиль, дорогой, тебе обязательно поощрять его? Его и так непросто воспитывать!
— Ха, что же страшного в том, что парень делает моцион прямо во время еды? Всем бы следовало так делать. Смотрите! — Пожилой полицейский положил в рот кусочек из своей тарелки и встал, после чего снова сел и проделал все это еще раз. Лео захохотал как сумасшедший.
— Ты не можешь сказать ему? — Юханна обернулась к Рите с умоляющим выражением лица.
Паула почувствовала, как в ней забурлил смех. Она знала, что ее любимая рассердится, но уже не могла сдерживаться и расхохоталась так, что из глаз у нее полились слезы — и ей даже показалось, что Лиза тоже улыбнулась. Не смогла удержаться от смеха и Рита, а Лео и Мелльберг, подбодренные реакцией публики, встали и сели совершенно синхронно.
— Чем я согрешила в предыдущей жизни, чтобы оказаться в такой компании? — вздохнула Юханна, но уголки ее рта тоже начали подергиваться. — Ладно, делайте что хотите. Я все равно отчаялась воспитать из этого существа нормального человека.
Смеясь, она наклонилась к Лео и поцеловала его в щеку.
— Мне хотелось бы узнать побольше о том деле, — сказала Рита, когда атмосфера в кухне снова стала спокойной. — Если не было доказательств, то как же они могли его осудить? В Швеции ведь не сажают людей в тюрьму за то, чего они не совершали?
Паула улыбнулась матери. Еще с тех пор, как они в семидесятые годы приехали сюда из Чили, Рита обожала Швецию совершенно самозабвенно — хотя страна не всегда соответствовала ее ожиданиям. Кроме того, мать Паулы переняла все шведские традиции и праздники и отмечала их с энтузиазмом, который даже шведские демократы
[20]
сочли бы излишним. Во все остальные дни она готовила блюда своей родины, но на День середины лета и прочие шведские праздники в холодильнике не было ничего, кроме селедки.
— Как я уже сказала, были косвенные улики, то есть моменты, которые указывали на то, что он виновен, но… Как бы это объяснить? — дочь Риты замялась, подыскивая понятные неспециалистам слова.
Бертиль откашлялся:
— Улики — юридический термин, обозначающий обстоятельства более слабые, чем факты, но которые, однако, могут привести к тому, что обвиняемый может быть осужден или оправдан.
Паула уставилась на него с удивлением. Меньше всего она ожидала от этого человека ответа на свой вопрос — тем более вразумительного ответа! Она, скорее, размышляла вслух. Тем не менее она не могла не подтвердить его правоту:
— Именно так. И в данном случае можно сказать, что у мужа Ингелы имелось прошлое, повлиявшее на решение суда. Его прежние девушки, да и сама Ингела сообщали, что он часто бывал агрессивен. Кроме того, до этого он неоднократно избивал Ингелу и грозился ее убить. И когда потом выяснилось, что у него нет алиби на тот момент, когда она исчезла, а ее тело было найдено в леске за их домом, — что ж, можно было сделать вывод, что дело раскрыто.
— Но теперь вы думаете, что это не так? — спросила Юханна, вытирая Лео рот.
— Пока это невозможно сказать точно, — объяснила ее подруга. — Но травмы у нее были совершенно особенными. Кроме того, в течение долгих лет звучали голоса, пытавшиеся защитить мужа Ингелы, утверждавшие, что он говорил правду, но нежелание полиции исследовать другие версии привело к тому, что убийца остался безнаказанным.
— А не может быть, что кто-то другой, прослышав об этом убийстве, решил сделать то же самое? — спросила Рита.
— Да, именно это Мартин и сказал на совещании. С тех пор, как убили Ингелу, прошло почти тридцать лет, так что скорее кто-то имитирует ее травмы, чем тот же самый убийца снова начал действовать. — Кинув взгляд на Лизу, которая, похоже, крепко заснула, Паула снова села за стол. Ей предстояло ужинать с малышкой на руках.
— Во всяком случае, стоит посмотреть на это дело еще раз, — произнес Мелльберг, накладывая себе добавки. — Я намерен прочесть сегодня вечером все материалы следствия, чтобы завтра изложить их на совещании в Гётеборге.
Паула подавила глубокий вздох. Наверняка начальник присвоит себе ее открытие!
* * *
Войдя в дом, Патрик огляделся, широко раскрыв глаза:
— Что, у нас побывала клининговая компания? Ах да, здесь были мама и ее «Боб Строитель»! — Он поцеловал Эрику в щеку. — Докладывай о масштабе повреждений! Что они тут починили и исправили?
— Боюсь, тебе лучше не знать, — ответила его жена и направилась впереди него в кухню, где возилась с ужином.
— Неужели все так плохо? — Глава семейства со вздохом уселся за стол, и дети тут же ввалились в кухню и кинулись обнимать его. Впрочем, в следующую секунду их и след простыл. По телевизору показывали «Булибумпу».
[21]
— С каких это пор зеленый дракон стал популярнее, чем я? — спросил мужчина с кривоватой усмешкой.
— О, это произошло уже давно! — проговорила Эрика, наклоняясь и целуя его в губы. — Но для меня ты по-прежнему самый популярный.
— После Бреда Питта, да?
— Увы. С Бредом Питтом тебе никогда не сравниться.
Фальк подмигнула супругу и достала бокалы, а он встал и принялся помогать ей накрывать на стол.
— Кстати, как у вас дела? Вы хоть чуть-чуть продвинулись в расследовании? — поинтересовалась хозяйка дома.
Хедстрём покачал головой:
