– Надо оповестить Службу охраны рыболовства и диких животных. Надо, чтобы они ее отсюда убрали, пока она не передала свою заразу и не испортила нам весь улов рыбы и крабов. Понимаете?
Тут на ноги вскочила Энни Тэйлор. Она закричала:
– Послушайте меня! Этот тюлень абсолютно здоров. Я была от него близко. И Чад тоже. – Тут она положила руку на плечо этого молодого человека. – Если на то пошло, то и мистер Торндайк тоже там был.
Это сообщение вызвало бурный ужас.
– Вы к ней приближались?
– Что происходит?
– А вы лицемер, Торндайк!
– Да-да, поспрашивайте его! – возликовал Эдди Беддоу. – Спросите у него, зачем ему этот тюлень понадобился!
Поднялась новая волна криков, рыка и ругани. Атмосфера стала такой напряженной, что Бекка ощущала это физически. Ей было трудно дышать, она не могла связно думать. Ей необходимо было срочно уйти! Она с трудом пробралась сквозь толпу к двери. Оказавшись на улице, она стала жадно хватать воздух ртом.
Уже стемнело, и тени вокруг нее представлялись предостережением об опасности. Бекка подумала, что кому-то в Лэнгли следовало бы внять этому предостережению – пока еще не слишком поздно.
Часть 5. Гос-Лейк
Глава 22
Когда стали раздавать гвоздики, Деррик понял, что облажался. Кортни прислала ему тридцать семь цветков. Он отправил ей два.
Ему хотелось прибегнуть к объяснению: «Я же парень» – именно этими словами мужчины старались замазать любой промах в области романтических жестов. Они говорили: «Ну, я же парень», и это должно было сказать, что, будучи представителем сильного пола, они толком не знают, как нужно правильно поступать в сердечных делах.
Вот только дело было в том… Он прекрасно знал, как именно следовало поступить. Он – ее парень, и об этом знал весь свет. Так почему он не сделал красивого жеста с цветами?
Кто-то определенно его сделал. Или даже не один кто-то. Потому что когда он увидел Кортни выходящей со двора, она несла чуть ли не двести цветков. А еще лицо у нее было печальное и растерянное. Ему подумалось, что записка «С любовью от Деррика» и два жалких цветочка не идут ни в какое сравнение с тридцатью семью разными посланиями, которые отправила ему она.
Он понимал, что именно она думает: его промах с цветами прямо связан с той ссорой, которая произошла между ними, когда он ушел с молитвенного собрания. Ну… это было так – и в то же время не так. С ним что-то происходило. Просто он не понимал, что именно.
И было очень некстати, что когда он выскочил из того чертового класса, в коридоре оказалась Бекка Кинг. Она видела, что между ним и Кортни происходит что-то нехорошее – и по каким-то причинам, о которых ему не хотелось задумываться, этот факт еще больше все испортил. Единственным утешением было то, что Бекка тут же убежала. Она не услышала, как они с Кортни сцепились, так что хотя бы не могла позлорадствовать.
Но момент был отвратительный. И самым неприятным было то, что никакие его слова не смогли убедить Кортни в том, что своей якобы «молитвой» о них она его предала.
Она окликнула его:
– Деррик! Куда ты? Что случилось?
Он прошипел в ответ:
– Что случилось? Это наши личные отношения. С чего это ты вздумала говорить о нас в присутствии кучи ребят?
Она ответила:
– Можно подумать, все не знают, что мы с тобой встречаемся.
Ему захотелось со всей дури лягнуть стену.
– И что? Чувиха, я ушам своим не поверил!
Ее голубые глаза расширились.
– И вообще я обращалась к Господу, а не к ним. И не называй меня чувихой, пожалуйста!
– Отлично. Ладно. Извини. Кортни. Так вот: ты вела свой разговор с Господом так, что тебя подслушивали пятнадцать человек. И, блин, ты должна была меня предупредить, что собираешься говорить про наши дела.
– Но ты же знаешь, что я молюсь. Я постоянно молюсь о многом. И я говорила тебе, что молюсь о нас с тобой. Неужели ты думаешь, мне легко, когда мы раздеваемся и…
– Ладно, ладно! – он поспешно огляделся. Это был полный бред. Ему меньше всего нужно было публичное заявление в школьном коридоре насчет того, насколько далеко они друг с другом зашли. – Значит, я правильно понял: ты «молилась» о нас в этой идиотской группе с того момента, как мы начали встречаться?
– Эта группа не идиотская!
Она говорила негромко и твердо, но в глазах у нее отражалось потрясение.
– Это – группа школьников, Корт. И они слышали то, что их совершенно не касается. Ты говорила им определенно… Я даже знать не хочу, сколько ты им уже успела рассказать, пока «молилась».
– Не говори это таким тоном. По твоим словам получается, мои молитвы в школе – это ужасно смешно.
– А разве нет?
– Нет, нисколько. Ни один человек из молитвенной группы не скажет ни одного слова о тебе и обо мне. Они не такие. Они не распространяют сплетен.
– Да ты шутишь! Неужели ты и правда такая простушка?
– Сплетням не место в деле Иисуса, – заявила она.
Он сказал:
– Мне надо отсюда валить.
С этими словами он оставил ее одну в коридоре. Уходя, он недоуменно тряс головой. Или она ненормальная, или это он ошибается. Но в любом случае все было отвратительно.
И все же он не из-за этого не засыпал ее цветами. Конечно, это было убедительным предлогом – но это не было настоящей причиной. Причина была в том, что происходило с ним самим. Он разрывался между желанием – таким сильным, что у него все тело болело, – и ощущением того, что, когда он с ней, ему не хватает чего-то жизненно важного, и это что-то никак не связано с сексом.
Он пытался понять, в чем же дело. О чем это говорит? Им хорошо вдвоем. Они чуть ли не вспыхивают ярким пламенем. При встречах они подходят все ближе к краю обрыва – и если уж падать с него так, как ему хочется упасть, то он определенно хотел бы упасть вместе с ней.
Так ведь? Вот в том-то и был вопрос. Его гормоны вопили: «Ага, ага, ага, брат!» И его сердце практически от них не отставало. Его мозг говорил: «Ну же, не дури. Ты же человек, а сейчас средств предохранения полно». А вот его душа шептала: «Эй, Дер… наверное, нет».
И он не понимал, почему его душа это говорит. Только… он все-таки понимал. Только… хотел бы не понимать, потому что тогда жилось бы ему гораздо легче.
Ситуация осложнилась еще и потому, что, как выяснилось, Кортни была права насчет ребят из молитвенного кружка. Ни один из них ни слова не сказал. Никто ему не подмигивал. Никто не ухмылялся. Никто не сказал: «Ой, мамочки, ну вы и отжигаете!» Нигде не было ни малейшего намека на то, что Кортни Бейкер молит Бога помочь ей не дать Деррику Мэтисону то, что она собирается отдать только тому мужчине, за которого выйдет замуж. Так что она была права, а он ошибался – и даже это было ему непонятно.
