Однако вместо икон и ликов святых на стенах виднелись научные диаграммы и формулы. Зимин разглядел изображение атома. Формулы он не понимал, так как не знал принятой у илари математической символики. Верхняя часть купола оказалась прозрачной, и сквозь неё было видно стоящее в зените большое белое солнце. Оно отбрасывало в зал множество крупных солнечных зайчиков, что предавало лекции какой-то несерьёзный характер.
Зайчики были как на кафедре, так и на поднимавшимися перед ней наподобие амфитеатра местами, и, пожалуй, немного мешали Зимину сосредоточиться. Он не был профессиональным астрофизиком, но общий смысл улавливал.
– Анализируя данные со множества зондов, которые они успели передать прежде чем были поглощены «трещинами» наша группа выдвинула гипотезу о природе этих аномалий. По всей видимости, данные структуры представляют собой так называемое псевдопространство раньше встречавшиеся только в теоретических разработках некоторых космологов. Наиболее полно принципиальная возможность существования данной структуры разработана в трудах таких учёных как Шанрад Крыжновский и Фрестор Казар Геондор.
По помещению пробежала короткая волна шёпота. Похоже, большинство слушателей прекрасно понимало о чём речь. Что ж большинство из присутствующих составляли астрофизики и космологи. Сам Зимин, не смотря на определенную подкованность в подобных вопросах, нужными знаниями не располагал. Выдержав небольшую паузу, оратор, а это был средних лет мужчина расы кавай, вернулся к лекции.
– Прошу специалистов простить меня за повторение элементарных для них вещей. Как известно, на глубинном уровне пространство состоит из так называемой хроноквантовой пены структурированной определённым образом, так что она составляет наш пространственно-временной континуум. При этом все хроноквантовые ячейки соответствуют примерно одинаковым характеристикам, то есть принадлежат к одному типу. Именно эти две вещи и определяют существующие в нашем универсуме законы природы.
На экране вспыхнул ряд формул. По крайне мере у Горда сложилось впечатление, что эти неизвестные ему закорючки должны слагаться в какие-то уравнения. Спохватившись, Зимин активировал надетые на его лицо очки-суфлёры. Значки тут же изменили свои начертания, приняв привычный для людей вид: падающие на стёкла фотоны преобразовывались мощным, но миниатюрным процессором, предназначенным для графического перевода.
Что ж, пока что ничего сложного. Уж на таком уровне космологию Зимин знал. В паре мест преобразованные символы слегка наезжали друг на друга, но путаницы это не создавало.
– До недавнего времени возможность существования других топологических ячеек, и иной тип их связанности, рассматривался только теоретически. Поначалу мы предполагали, что произошло соприкосновение нашего континуума с чуждой вселенной, с иными физическими и топологическими свойствами, пересечение которой с нашим миром обозначено такими образованиями как пространственно-временные трещины. Но после мы были вынуждены отказаться от этой идеи.
Формулы плавно заскользили по экрану вверх, сменяя друг друга. Иногда кавай останавливал их движение и чего-нибудь пояснял. Вскоре Горд элементарно «поплыл», не в силах понять объяснения лектора. Знаний катастрофически не хватало.
Ну а ты чего ждал, – с усмешкой спросил он себя. Эта лекция спеца и для спецов. Ты здесь только в качестве «извозчика» и никак иначе.
Сейчас он просто привёз на конгресс одного космолога по имени Антуан, члена организации. После последних событий её верхи, к которым принадлежал и сам Зимин, наконец, всерьёз озаботились пространственно-временными трещинами. А точнее тем, что из них может вылезти.
Пассажир Зимину не понравился. Высокомерие интеллектуала из него так и пёрло. Зимин игнорировал это в своей обычной манере. Ему, в общем-то, было всё равно.
Но Антуан вдруг начал рассказывать Зимину о своей работе по сравнительной эволюции галактик. При этом на лице его было такое снисходительное выражение, что сразу было ясно: путного ответа он от пилота не ждёт.
Космолог ошибся: астрофизику Горд знал не так уж и плохо, спасибо покойной матери.
– Так вы считаете, – спросил космогатор, – что в галактиках разных типов, центральные чёрные дыры играют разную роль.
Вид у Антуана сделался таким, словно с ним внезапно заговорила приборная панель. Это доставило космогатору определённое удовольствие. Однако космолог тут же переключился на такой научный уровень, где простому смертному было делать нечего. Увидев, что теперь Горд его не понимает, он тут же вернул на лицо снисходительное выражение. Больше Зимин не обращал на него внимания до самой посадки.
Лично идти на конференцию он изначально не собирался, но потом в нём сыграло глупое самолюбие.
– И так, – продолжал докладчик, – мы пришли к выводу, что трещины ведут в изначальный квантовый хаос, из которого произошло всё. Место, в котором каждое мгновение рождаются и погибают зародыши иных неведомых вселенных. Место, которое на самом деле и местом-то не является, так как там нет привычного нам пространства. Да и о мгновениях можно говорить только условно, так как времени, в нашем понимании там тоже нет. Это просто хаос – вечно «кипящая» пустота, в которой нет ничего постоянного.
Вновь поползли формулы, Горд понимал с пятого на десятое. Уж слишком непривычные истины они открывали.
– Теперь понятны все странности происходящие с зондами. Внутри аномалии происходит нарушение причинности, которое нарастает по мере погружения в трещину. Вначале только на микроуровне, но этого достаточно, что бы выходили из строя управляющие процессоры. А вот биологический мозг, похоже, в этом отношении адаптивней. Известно, что некоторым пилотам удалось развернуть корабли.
Видел бы ты их после подобного возвращения, – мрачно подумал Горд.
– В случае же дальнейшего продвижения в трещину, любой материальный объект должен распасться на первичные кванты.
Потом задавали вопросы. В большинство из них Зимин даже не вслушивался. Заинтересовался он только когда через несколько мест от него поднялся Антуан. Хорошо настроенные усилители делали его голос слышимым каждому в зале.
– Простите, но теория изначальной квантовой пены до сих пор не доказана. Более того, расчёты показывают, что возникшие из неё вселенные оказываются нестабильными и разрушаются в течение сотых долей секунды после возникновения.
– Да, это так, – не стал спорить докладчик. – Однако вы должны согласиться, что по-другому всё это, – короткий жест руки в сторону всё ещё выведенных на экран формул, – объяснить не получится. Приходиться признать, что объяснение фактору стабильности нашей вселенной отсутствует до сих пор.
Лектор-кавай вздохнул, потом добавил.
– Одно время ходил слух, что к объяснению этого вплотную приблизился некто Анамерис Ковалес Секон с Амистала. Но, увы, по имеющимся у меня данным, этот, безусловно, талантливый космолог и астрофизик трагически погиб около двух лет назад.
Как интересно, – подумал Горд. Он напряг слух, одновременно включая запись. – Всё связанное с Алмсталом это уже интересно.
