– Алло? – Тихий голос в трубке.
– Алло. Это… это муж мистера Берри?
– Кто это? – переспросил он еще тише, почти шепотом, я с трудом разобрала.
– Я Селестина Норт, он защищал меня на…
– Я знаю, кто вы, – перебил он поспешно, хотя не грубо. – Не надо сюда звонить.
Судя по звукам, во время разговора он бродил с места на места. Растерянный какой-то. Что-то шуршало в телефоне.
– Простите, но мистер Берри прислал мне вместе со счетом свой номер телефона, и я подумала – он хотел, чтобы я позвонила. Могу я с ним поговорить? Пожалуйста!
Молчание. Я подумала было, что он отключился, но нет, дышит в трубку.
– Алло?
– Да, – откликнулся он, поспешно и опять так тихо, как будто линия скверная, а он находится за миллион миль. – Его здесь нет, – добавил он, к моему огорчению. – Она уже приезжала, спрашивала его.
Я не сразу поняла, кто такая «она», но потом сообразила – Пиа конечно же. Он из осторожности избегает называть имена. Боится, что подслушивают.
– Можете не беспокоиться насчет… насчет нее, – сказала я. – Она хочет мне помочь.
Понятно, он боится, что она вздумает писать о самом мистере Берри. Потому и сказал ей, что его нет дома. Пиа все боятся. Кто станет с ней откровенничать? Я могла бы заступиться и сказать, что она добросовестна и честна, однако я не стану этого делать, ведь я и сама пока не вполне уверена в ней.
– Мне он доверяет, – говорю я вместо этого.
– Его дома нет, я же вам сказал, – повторил мой собеседник нетерпеливее и громче. Потом уже тише добавил: – Ему пришлось уехать, он не сказал даже мне куда. Он торопился. Он знал, что произошло с остальными.
Так вот оно что. Мистер Берри не попался в лапы Кревана. Он скрывается – после того, что «произошло» со стражами.
– Хорошо, – сказала я, торопливо размышляя. Этот человек не желает произносить никаких имен, боится выдать хоть крупицу информации. Как же намекнуть ему, что именно мне нужно?
– Я кое-что ищу, вы знаете, о чем я?
– Да, – еле слышно прошептал он.
Он знает о шестом Клейме.
– Вы это видели? – спросила я, избегая произносить слово «видеозапись». Если нас подслушивают люди Кревана, не стоит облегчать им задачу.
Вновь затяжная пауза, терпение мое на исходе. Словно в кабинете стоматолога, но придется мучиться до конца, потому что в следующий раз он просто не ответит на звонок, это я понимаю. Сейчас или никогда.
– Да, – слабым голосом откликается он наконец. – Я видел. Мне очень жаль, что с вами такое случилось.
Я изо всех сил удерживаю слезы:
– Это у вас? Вы знаете, где это?
– Нет, – отвечает он. – Я ей уже говорил. У меня этого нет.
Я падаю на кровать, я так разочарована, так зла, слезы текут ручьем.
– Но вот чего я ей не говорил, – торопится он. – Это у вас. Он сказал мне, что это у вас.
И он обрывает разговор.
29
Я подскочила на кровати и в изумлении уставилась на трубку телефона. Тело покрылось мурашками от такой неожиданности.
Видеозапись мистера Берри у меня?
Я снова набрала тот же номер. Гудки, гудки, нет ответа.
Запись у меня? Мистер Берри сказал, что она у меня? Как? Откуда и когда взялась? И где она теперь? Я озираюсь по сторонам, голова гудит, я лихорадочно соображаю, где может быть спрятана пленка, когда он ухитрился мне ее передать. Воскрешаю в памяти последние мгновения, когда меня выводили из камеры в больничное отделение. Видела ли я мистера Берри в тот момент? Мог ли он незаметно сунуть мне свой телефон? На мне и был-то специальный халат, ничего не спрячешь. Может быть, он посетил меня чуть позже? Все эти обезболивающие, успокоительные, снотворные, я почти ничего не помню, в памяти все слилось. Тину помню, она ухаживала за мной, и пришла медсестра. Но больше никого вроде бы не было. Мэри Мэй успела тщательно обыскать мою комнату, уж не эту ли улику она искала? А если ее, то нашла или нет? Сомневаюсь: она уверена, что у меня всего пять Клейм, не раз об этом упоминала. Мне кажется, она понятия не имеет о том, что произошло в камере Клеймения, а я с ней такого промаха не допущу, как с Пиа, – не выболтаю свой секрет лишь ради того, чтобы на минутку взять над ней верх. Теперь-то я понимаю, какая это «горячая», опасная информация.
И тут я сообразила. Кроме него, там был Кэррик, больше никого. Значит, видеозапись у Кэррика.
Мне требуется помощь. Пиа отправилась исполнять «свою миссию» и когда вернется – кто ее знает. Кроме нее единственный человек, знающий что-то о Кэррике, – Альфа. И я решила отправиться на это собрание, только я поеду туда не одна. Решила – и набрала другой номер.
– Алло?
– Дедушка, мне нужна твоя помощь.
До сих пор я не обращалась к нему. Я не вполне ему доверяла, мне казалось, он носится с теорией заговора, он не слишком рационально рассуждает, но теперь я вижу, что он во всем был прав. Теперь я готова.
– Ах, наконец-то она позвонила! – жизнерадостно откликается он. – Теперь-то все и завертится.
Одна польза от домашнего ареста – журналисты покинули двор и улицу перед нашим домом. А о том, что арест отменен, еще не прослышали. Думали, я никуда не буду выходить, а значит, им и писать не о чем. Так что я преспокойно добралась до местного кафе-мороженого, где назначена встреча с дедом, – после рождения Эвана он частенько водил туда нас с Джунипер, давая маме роздых. Дед ждал меня возле кафе в кабине своего пыльного грузовика с двумя пломбирами наготове.
– Шоу начинается! – приветствовал он меня. Так славно я себя уже много недель не чувствовала.
Мы ехали почти час. Я успела пересказать все события этих недель, упомянула и Альфу с ее некоммерческой организацией для Заклейменных, и о том, что стражи пропали и Пиа помогает мне их разыскать, и о том, как важно вступить к контакт с Кэрриком, тем более теперь, когда от мужа мистера Берри я знаю, что адвокат успел передать видеозапись. Дедушка слушал внимательно, порой останавливал и просил повторить, вникал в каждое слово, а самое главное – он верил мне.
– Почему ты решила, что запись у этого парня, Кэррика? – уточнил он.
– Ну, потому что вроде все сходится, – ответила я.
– Но муж мистера Берри сказал, что она у тебя. Не у кого-то другого. У тебя.
Я киваю, признавая его доводы, но про себя думаю: нет, этого не может быть. Если бы мистер Берри мне что-то отдал, я бы это запомнила.
– Он ничего тебе не посылал после того, как ты вернулась домой? Подумай хорошенько, Селестина.
– Дедушка, – говорю я, хватаясь за раскалывающуюся голову. – Я ничего другого и делать не могу, только думаю и думаю. Но – пусто. Ничего он не присылал, только счет в конверте. Он оставил визитку с номером домашнего телефона, и я позвонила его мужу. Больше он никаких сообщений не оставлял.
