«Сейчас, сейчас отгадаю… Одоевский тоже описал в сказке дом изо льда… Но Одоевский не написал сказку… он переписал старую народную сказку «Морозко». И в ней Морозко жил не в колодце, как Смерть, – удивленно осознала она. – В первом варианте Морозко жил в лесу, как и Велес… Нет, в самом первом варианте Мороз жил в чистом поле… Но Велес не имеет отношения к полю… Кто же тогда Мороз? Коротун, Трескун, Студинец? Может, Посвист – бог ветра?.. Ведь так и говорили всегда: ищи ветра в чистом поле. Посвист, он же Подзвизд – бог, который живет среди звезд…
В кармане! Конечно… Она достала «обстоятельное описание» Крафта, открыла и ткнула пальцем не глядя:
«…из чистого льду построенный дом… чтоб в Сатурн как в число звезд перенесен был…»
Растаявшая вода перемещается к небу!
Этот дом, растаяв, должен был перенестись к самим звездам… возможно, туда, где он и стоит до сих пор.
* * *
Даша вошла вовнутрь дома и ахнула…
Дворец не был покрыт снегом и льдом, как ей показалось вначале, – он был весь из снега и льда. Словно кто-то пытался воплотить в жизнь сказку Одоевского:
«Дом у Мороза Ивановича сделан был весь изо льда: и двери, и окошки, и пол ледяные, а по стенам убрано снежными звездочками; солнышко на них сияло, и все в доме блестело, как брильянты…»
Или это сказочник пытался воспроизвести однажды увиденное?
В восхищении Даша Чуб стояла посреди ледяного дворца, рассматривая ледяную мебель, столы, табуреты, сверкающий потолок со звездами и стены, покрытые безумными африканскими пальмами с остроконечными листьями, – морозными узорами, способными поспорить по красоте с персидской парчой…
Она шагнула в другую комнату, совершенно белую, – обтянутые густым инеем полы и стены казались обитыми мягкой тканью с пушистым густым ворсом. А посредине высилась высокая кровать, покрытая мягчайшей снежной периной…
«На постели у Мороза Ивановича вместо перины лежал снег пушистый…»
Такой пушистый, мягкий и чистый, что ей сразу захотелось повалиться в него, упасть, как в детстве, расставить руки, кататься по снегу, как счастливая кошка…
Она повалилась на спину и погладила нежную снежность рукой.
Что-то знакомое, что-то приятное, что-то очень хорошее, случившееся совсем недавно, окутало ее одеялом. Кто-то словно гладил ее по щеке – нежно-нежно. Она словно уже была здесь, когда упала в колодец впервые… когда ей показалось, что она упала…
Или ей не казалось?
И ее душа успела побывать здесь прежде, чем Машин требовательный голос «Где ты?» силой вернул ее обратно…
И все-таки странно, что внутри Ледяного дворца совершенно не холодно…
«“Холодно ли тебе, девица?” – дурацкий вопрос», – подумала она.
Дурацкий вопрос – простой ответ.
«Если мне больше не холодно, значит, я уже умерла». Вот в чем была загадка Мороза!
«Я умерла, – поняла она. А еще поняла, что ее это ничуть не волнует – даже смешно стало: – Тю, неужели я умерла… классно, никаких обязательств!»
– Зима – это веселье без печали. Это радость без обязательств. Это смерть – без боли!
Прозвучавшее произнесла не она.
Двери открылись, и в комнату вошел человек в огромной, почти бесконечной бело-серой шубе из бескрайних, наполненных бурей облаков.
– Ты? – в неподдельном изумлении вскрикнула Чуб, приподнимаясь в кровати.
Дан сбросил шубу на пол. Его княжьи одежды из серебристой парчи были расшиты сверкающими, как бриллианты, камнями.
– Денница, – назвал свое полное имя он.
– Но Денница – имя Люцифера…
Он отрицательно покачал головой.
– Денница означает лишь «утренняя звезда»… Первая звезда Рождества.
«Его имя – Дед Мороз – отраженье ярких звезд», – он сразу представился им.
– Где мы?..
– Там, куда ты пообещала поехать со мной… за краем края. В сердце зимы… Здравствуй, сестра!
Глава восьмая,
в которой Катя ссорится с тучами
Когда вырвавшаяся из Прошлого Маша и сопровождавший ее Мир добрались до колодца под Старокиевской горой, ни на заснеженном Андреевском спуске, ни в запертом магазинчике-тереме не было уже ни души.
Закутанная в шаль из снежинок одинокая, неподвижная фигура Кати, высившаяся в центре беседки, накрытой огромной белой шапкой снега, казалась частью зимнего пейзажа – затерянного во тьме спящего зимнего царства, расцвеченного бледными фонариками.
– Кажется, мне пришлось купить магазин приколов, – сказала им фигура Катерины Михайловны, – я не знала, как еще объяснить свое желание провести здесь ночь. – Катя была пьяна. – Особенно теперь, когда все считают меня ненормальной психичкой. Спасатели приехали быстро, но оказалось, что в колодце нет тела… И метла не смогла ее найти. Бедняжка так билась, пришлось ее привязать. – Катерина указала на безутешную метелку, прикованную к одному из столбов беседки Катиным поясом с пряжкой Версаче. – Неужели Даша внизу, в преисподней?
– Нет, – сказала Маша, – Подзвизд – бог неба… Я узнала, кто приходил к нам в роли Деда Мороза. Он сам нам сказал:
Кто повелевает белым снегом,
Кто средь звезд летит по небу,
Кто вам зимушку принес,
Кто, скажите?.. бог Подзвезд!
– Вот правильный ответ на загадку!
– Бог неба живет внизу, под землей? Как-то нелогично, – отметила Катя, выходя из беседки и который раз заглядывая в оказавшийся бездонным колодец.
– Пожалуй, – согласилась студентка. – Он – бог плохой погоды. Бог безгодия – ветра, вьюги, снегов… Согласно синопсису, Подзвизд – один из идолов капища князя Владимира. Капище князя было примерно там, где сейчас Музей истории Украины, – указала историчка на нависшую над ними темной громадой Старокиевскую гору и громоздкое, размытое тело музея. – Там перед входом в музей даже есть его макет.
– Но есть разные версии и его местонахождения, и его размеров, – добавил бывший студент-историк Мир Красавицкий. – И если Дом-храм – тоже подсказка, не исключено, что языческий храм Владимира был гораздо больше, чем нынешний макет, возможно, капище доходило и сюда…
– Мне вот что непонятно, – Катя зашагала по возможному капищу. – Почему Даша исчезла в колодце не сразу? Она ныряла, искала сапог… а потом раз – и ее больше нет.
