А Федотов и говорит, мол, ты гробик-то припачкай землей, будто из могилы только что достал, отдай Кире, порадуй ее. Как же я ее порадую, говорю, она же все поймет. Не бери в голову, говорит, ни черта не поймет, она сейчас в другой реальности живет, вот только, когда в себя настоящую приходить будет, тогда поймет, но ты ей уколы делай, я тебе тут на первое время приготовил, а дальше сам покупать будешь. Ей настоящей себе самой никак быть нельзя, пока не родит.
И все так и случилось, как Федотов сказал — Кира стала нянчиться с куклой, успокоилась, лишь изредка из ступора выходила и тогда все понимала, плакала. О дальнейшей учебе ее, а тем более о работе, речи, конечно, больше не было. Оформили ей инвалидность, стала дома сидеть. Я огородил Киру от всяких там знакомств и посторонних людей, никого к нам не приглашал. Теперь наша жизнь в затворничестве пошла, но зато спокойно, без ненужных тревог. Но, как говорят, беда не приходит одна. Родить собственного ребенка у нас так и не получилось. Я затревожился об этом, когда год после всей этой круговерти прошел. Снова к врачам обратились, те сказали, мол, после выкидыша у нее что-то там нарушилось безвозвратно.
Ну вот, взял я их диагноз и отправился опять на поклон к Федотову, уже убедился, что он многое мог. Тот посмотрел врачебные бумажки, покачал головой и сказал, что не в человеческих силах вернуть ей способность к деторождению. Я совсем духом упал — не за себя, мне Кира и так милой была, но я хотел, прежде всего, счастья ей, для нее одной только жил, для нее одной дышал. А Харитон Иренеевич и говорит этак вкрадчиво мне, мол, есть на Земле иная цивилизация, далеко от нас, в недрах океана расположена, и придет время и она даст о себе знать, вот они такую проблему решат запросто.
Я не верил в подобные россказни про другие миры, НЛО, параллельную реальность и прочую белиберду, думал, не спятил ли старик? Но вижу, тот серьезно настроен был. Уж не Атлантида ли? — спрашиваю. Ну, вроде того, отвечает, и люди оттуда совсем еще недавно жили среди нас. Неужели у них врачи такие ушлые? — спрашиваю. Мол, и врачи ушлые, и технологии высокие, отвечает, женщина шарик проглотит, а через сутки уже и к деторождению способна. Что за шарик? — спрашиваю. Да в нем такой биомеханизм мыслящий скрыт, говорит, такой робот-микрохирург, шарик, когда внутрь тела попадает, оболочка рассасывается, робот выходит наружу, свободно просачивается сквозь разные органы, исследует проблему, делает нужные операции внутри организма, а потом сам собой в теле рассасывается. Прямо сказка, говорю. Не сказка, отвечает, Федотов, а технологии будущего. Впрочем, он сказал, Киру можно напрямую отправить в портал, ее там излечат, но назад она уже не вернется, по крайней мере, не раньше, чем лет через тридцать, до следующего его открытия, так что, мол, выбирай.
Но как я ее мог бы от себя отпустить? Но вместо этого, я спросил Федотова, откуда он, мол, все это знает? Знает, ответил, мол, не лыком шит, причастен неким образом. Тогда я ему говорю, де, нельзя ли как-то от этой цивилизации Кире помощь получить? Федотов сказал, мол, можно, но не скоро, лет этак через десять-двенадцать, в этом деле существует определенная цикличность, когда пространственно-временной портал откроется, а так у него с ними поддерживается некая телепатическая связь, но кратковременная и тоже цикличная и не частая. Я, конечно, сник от такой долгой перспективы, но он меня похлопал по плечу — ничего, говорит, вы еще молодые будете, будет вам счастье. Только помни, говорит, что и нам для них надо кое-что сделать, это как раз та услуга, которую ты мне обещал оказать в будущем, сделаешь? Я поклялся.
Васильев загасил сигарету и посмотрел на часы.
— Время, Коля подходит, — озабоченно сказал он, кажется, более трезвым голосом, нежели раньше. — Пора мне заканчивать мой рассказ, иначе, не узнав всего, ты не оправдаешь меня в своей душе.
У Николая на виске запульсировала жила, кажется, он придумал способ изменить ситуацию, но решил еще раз все продумать и соизмерить.
— Так вот, я тогда уже оканчивал институт, и меня распредели по месту жительства — в Новосибирск. Однако я был озабочен, где там буду жить? Дома меня ждала однокомнатная квартира с матерью и братом, на заводе, куда меня направили работать, мне бы дали жилье, но не скоро, да и то, в лучшем случае, комнату в коммуналке, где Киру, хоть и невзначай, но мог обидеть каждый с ее куклой. Снимать квартиру и дать возможность спокойно и в достатке жить Кире, у меня, с зарплатой рядового инженера, не было. Федотов и тут меня в беде не оставил — дал денег немеряно, чтоб и квартиру купить хорошую, обустроиться как надо и безбедно жить первое время. Кроме того, он наказал мне выкупить вот этот дом в Буграх и дал мне его адрес ну и денег, конечно, на его покупку. Сказал, что именно где-то тут рядом этот портал находится. А на прощание сказал, что, когда время придет, он приедет, и чтобы сам я с ним связи больше не искал и никому о нем не говорил, впрочем, как и раньше.
Вот я и вернулся сюда, на работу фартовую удачно через двоюродную сестру свою Люську устроился — она у меня, ты же в курсе, за директором Горторга замужем, и все эти годы ждал приезда Федотова. Остальную мою жизнь здесь ты знаешь, рассказывать о ней нечего. А теперь подойду к последнему, пора сказать, что здесь вышло после приезда Федотова.
— Дай-ка закурить еще разок, — попросил Васильева Николай, который решил приступить к осуществления своей задумки.
— Хорошо, давай покурим, пить-то будешь еще?
— А ты?
— Я уже говорил тебе — нет, — помотал головой Васильев.
— Тогда и я — нет…
Когда бывшие друзья закурили, Васильев стал рассказывать дальше:
— Несколько дней назад Федотов, наконец, после стольких лет небытия, приехал. У меня во лбу звезда загорелась — я понял, что наше долгожданное, вымученное счастье с Кирой теперь близко. Ведь время идет, а у меня его осталось меньше, чем у тебя — у тебя есть сын, полноценная семья, а у нас — кукла. Но эта звезда погасла, когда он объявил мне свое условие: нужно было похитить Ксению и доставить ее в нужный момент к порталу, который находится во дворе этого особняка, там, где склеп стоит, и который сегодня в полночь откроется. Федотов сказал мне, мол, ты друг ее мужа и, вообще, друг семьи, поэтому тебе ее будет несложно заманить куда-нибудь и похитить. Для этого Федотов специальные психотропные вещества приготовил, чтобы Ксения не сопротивлялась.
У меня от этой просьбы Федотова сердце кровью облилось, оно и сейчас кровоточит, но что мне было делать, Коля? Я ведь не только был повязан клятвой, смертью Абдуллаева, огромными займами и своей нынешней, относительно спокойной, хоть и не очень счастливой, жизнью Федотову. Конечно, я не сразу согласился, спросил, нельзя ли какую другую женщину туда спровадить. Федотов твердо сказал, что нет, именно Ксения нужна, мол, она призвана в той цивилизации сыграть некую важную роль. И, вообще, мол, это из-за нее он со мной столько лет цацкался. Вот и пришлось похитить твою жену, извини — выхода не было…
Васильев опустил глаза долу и стал усиленно растирать колени, будто собрался прошеркать в брюках дырку.
